Килин как сквозь землю провалился. Домбровский повсюду искал его: обошел парк, побывал во всех уголках огромного дворца. Но бизнесмена нигде не было. Несколько раз на глаза попадался Турсунов. Он отдавал какие-то распоряжения слугам, и это было странно… Какое отношение имеет гипнотизер к персоналу усадьбы?
Потом Домбровский увидел Турсунова, который разговаривает о чем-то с шефом стюардов.
Кёлер с раннего утра заперся у себя в кабинете, и Михаил не был уверен, не улизнул ли каким-либо образом его друг из поместья. Марта выехала в аэропорт, чтобы лететь за границу.
Шеф стюардов, которого два дня назад повысили в должности: теперь он стал кем-то вроде управляющего, – в отсутствие хозяев командовал слугами очень активно. И даже пытался отдавать распоряжения людям из службы безопасности.
В голове Михаила шевельнулась догадка: «Турсунов и шеф стюардов действуют заодно?»
388
– Ты понимаешь, что это означает?!.. – продолговатый предмет, который Хеопс держал в руках, тускло поблескивал.
– То, что тебе подсунули фальшак… – Губы Кирилла презрительно скривились. Но в глазах мелькнула тревога – Хеопс уловил ее.
– Я проверил… – Темноволосый толстогубый мужчина улыбнулся. Ему были приятены страх и растерянность собеседника. – Этот набалдашник обуха действительно изготовлен в девятнадцатом веке. Эксперты, в том числе специалисты по производству металла, подтвердили: латуни больше полутора веков.
– Откуда он у тебя? – Кирилл изменился в лице. Он больше не презирал человека со странным прозвищем.
Он судорожно соображал.
Хеопс ответил не сразу. Воспоминание было не из приятных.
– Шляхтич пытался своим обухом разбить мне голову. Удалось вырвать эту палицу из его рук. Дрались так, что в конце концов обух разломился надвое. Набалдашник слетел и остался у меня в руке. Я ударил им шляхтича в висок…
– Ты убил его? – Кирилл спрашивал между делом. В голове его напряженно крутились мысли. Судьба польского аристократа оставалась ему безразлична.
– Не знаю. Может быть… Он упал, – ответил Хеопс, выругался. – Собака! Мне сказали, что таскать обух им запрещено еще в семнадцатом веке. Ты, кажется, занимался антиквариатом…
– Кажется… Не о том говоришь. Крыса!.. Раскопать такое, чтобы заняться всяким хламом из прошлого! Тебе бы только кусочничать. Ты можешь доставить оттуда… – Кирилл фантазировал. Но сам знал – бредовые идеи воплотятся в реальность. – Мне нужен Распутин. Живой…
– Собираешься показывать его в музее?
– Нет… Заняться политикой. И я приступлю к делу, пользуясь своими методами… Ты мне поможешь. Девятнадцатый век давно кончился. Наступили наши времена!
Время спустя
– Ты слышал, в окружении Президента появился какой-то ужасный человек… Борода, пристальный взгляд… Он имеет особую власть над его женой!.. – Шаварский был изрядно пьян. Но по его виду и речи, лившейся очень плавно, понять это было нельзя. Антон прихлебывал едва разбавленное виски, как лимонад, и становился все бледнее.
– Так это же в точности, как Распутин!.. Только сотню лет спустя… – Талнах отправил в рот маленький бутербродик. Бросил прямо себе под ноги деревянную палочку, на которую тот был наколот.
Рядом стояла его новоиспеченная жена – Марина. Модель, с которой он познакомился на вечеринке у Азино.
Диванный валик, который она бросила в ту ночь под ноги Махмуту, был им забыт. Сегодня Виктор и Марина случайно повстречались в отреставрированной башне дворца, минут пять мило беседовали о новостях финансового рынка…
Вокруг шумели голоса десятков людей. Они пили коньяк из плошек «а-ля хохлома», брали со столов тарелки с закусками. Скатерти, на которых они стояли, сплетены из роз. Все – и мужчины и женщины – в пижамных костюмах.
Обезьян на этот раз не было. Марта Кёлер, на которую иногда нападали приступы необъяснимой скаредности, посчитала, что суммы, затребованные владельцами животных за их использование, слишком высоки.
Веселье во дворце лекарственного магната было в известном смысле продолжением ночи, которая свела Иннокентия и Марину. Именно тогда Барон, теперь уже покойный, предложил организовать серию вечеринок, что должны показать презрение к попрыгунчикам.
