В убийстве главное не похоть и не насилие. Его смысл в обладании.
Тед Банди, серийный убийца, насильник, похититель и некрофил Эвелин попыталась выскользнуть за дверь, однако чья-то рука железной хваткой сжала ее талию. Она вспомнила про пистолет. Ей казалось, что воспользоваться им будет проще. Однако незнакомец набросился на нее так быстро, что она не успела даже рассмотреть его лица, не говоря уже о том, чтобы произвести выстрел. И кто бы он ни был, он пытался вырвать у нее из рук пистолет.
Эвелин закричала. Это единственное, что она смогла сделать. Она кричала как можно громче, призывая Кита на помощь. Она понятия не имела, услышит ли он ее, а если услышит, то поймет ли и сумеет ли что-то предпринять. Однако Эвелин была полна решимости бороться за свою жизнь. Это Джаспер, подумала она. Кто, как не он. Как и прошлым летом. Если он сможет заткнуть ей рот, один бог ведает, что он с ней сделает.
Не дай ему одержать победу, Эвелин! Сопротивляйся, как можешь!
И она сопротивлялась, как могла. Ей помогал гнев, копившиеся в ней не только несколько последних месяцев, но и два последних десятилетия. Этот прилив сил и энергии, пришедший ей на помощь, родился из отчаяния — а также из желания покончить со своим самым главным врагом. И не только ради себя самой — но и ради матери, ради всей их семьи, ради ее подруг. Она одолеет его. А если нет, то хотя бы умрет, сражаясь.
Она царапалась, она лягалась, сражаясь за свою жизнь, как никогда не сражалась раньше. Похоже, он не ожидал от нее такой ярости и даже выругался. Она попыталась вспомнить его голос, попыталась сопоставить с тем, который слышала в августе. И не смогла. И все же она была так убеждена, что это Джаспер, что когда наконец вывернулась, чтобы посмотреть нападавшему в лицо, то в первое мгновение не поверила собственным глазам.
— Гленн! — Силы оставили ее. Она обмякла и едва не рухнула на пол.
— Закрой эту чертову дверь! — рявкнул он, однако сделал это сам, оттащив Эвелин в сторону. После чего отпустил ее, однако тотчас с такой силой пнул ногой в бедро, что ей казалось, будто внутри у нее все взорвалось от боли. На ее счастье, новых пинков не последовало. Гленн принялся нервно расхаживать туда-сюда и размахивать вырванным у нее пистолетом.
— Что ты здесь делаешь? — прорычал он.
Эвелин растерянно заморгала.
— Как что? Это мой дом!
— Ты сейчас должна быть у сержанта Амарока! Ты сама сказала мне, что переехала к нему! Я своими глазами видел, как ты отправилась туда.
— Как? — вскрикнула она. — Ты за мной следил?
— Я должен был кое в чем убедиться.
— Например?
— Какая разница? Зачем ты вернулась? Еще немного, и меня бы здесь уже не было.
Во рту у Эвелин пересохло. Она даже не смогла сглотнуть застрявший в горле комок.
— Мне… мне нужно было взять одежду. Вполне разумное желание. А вот что здесь делаешь ты? Что на тебя нашло, если ты… — Даже не договорив до конца вопрос, она уже знала на него ответ. — Все понятно! Ты тоже замешан в этих делишках!
— Даниэль пришла к нам сама, — сказал он. — И все было бы прекрасно, держи Куш и Петровски язык за — зубами, если бы они не сдавали ее напрокат всему городу и не хвастались направо и налево, мол, какие они — крутые.
— Ты, в отличие от них, не засветился, — сказала Эвелин, пытаясь обернуть сказанное им в свою пользу. — Никто не знает, что ты тоже в этом замешан. В том числе и полиция.
— Зато знаешь ты.
Услышав в его голосе фаталистические нотки, она попыталась дать им отпор. Ей нужно вселить в него надежду.
— Честное слово, я никому не скажу.
Гленн закатил глаза.
— Тебе и не придется. Полиция предложит Кушу и — Петровски сделку, чтобы взять за мягкое место Сноудена и Дугалла, которые, в принципе, к этому вообще не — причастны, разве что трахнули ее пару раз, вот и все. И тогда один из них настучит на меня. Это лишь вопрос времени.
Так значит, он знает, что потеряет работу. Но зачем ему… все это? Почему он прячется в ее доме?
— Как ты попал внутрь?
Гленн свободной рукой взъерошил волосы, отчего стал еще больше похож на безумца.
— Я… я разбил окно, — сказал он, однако то, как он выпалил эти слова, как забегали его глаза, прежде чем он их произнес, заставили ее усомниться в его правдивости. Он явно лгал. Учитывая, какой лютый на улице мороз, внутри дома было слишком тепло. При разбитых окнах так не бывает. Эвелин тотчас вспомнилось, как холодно было вчера в доме Фицпатрика.
Глен явно взломал замок задней двери — как и тот, кто подкинул ей в постель отрезанную руку. Эвелин пристально посмотрела на него и вся напряглась. Кстати, сигнализацию в ее доме установил не кто иной, как Гленн! Прежде чем устроиться в тюрьму, Гленн работал на своего дядю. И кто лучше знает, как отключить сигнализацию, чем тот, кто ее сам же и устанавливал!
