— Каких ещё дискеток?
— С данными о поступлениях денежных средств во всех формах и видах для фирм и структур… не знаю, как там их называют… всех их денег, которые ты готовишь к переброске в Европу. Я имею в виду внутреннюю реальную информацию, а не официальную липовую бухгалтерию…
— Ты что же, знаешь про холдинг «Гуниб»? — спросил Лев.
— Давай без деталей, — сказал я. — Времени нет… Сейчас вернутся Тумгоевы. Сколько дискет?
— Около двухсот пятидесяти получится, не меньше. Но если я и перекачаю на них все данные, как увезти их оттуда? Перекачка по телефону или радиосвязи исключена… Такое идет только через шифровальный отдел…
Отчего не рискнуть, подумал я, и спросил:
— Через Хаджи-Хизира?
Попадание в десятку, я увидел. Льва передернуло от ужаса. Он вяло кивнул и повторил вопрос:
— Как ты вывезешь дискеты? Это же значит святых выносить…
Господи, подумал я, если найдется Шлайн, найдется и тропа к месту, где Севастьянов перекачает с компьютеров на диски нужные данные. Ведь Шлайн, хотя и в плену, но побывал там. Вынесем и святых. Не в первый раз у вдовы, облепленной детишками, последнюю краюху из рук вырывать!
— Это уже мое дело, — сказал я. — Ты скачай на дискеты. Большего не требуется. С остальным я разберусь.
— Смертельный риск…
— О-хо-хо-хо-хонюшки, трудно жить Афонюшке, — сказал я. — Учти, Лев, у меня есть необходимые материалы, чтобы засадить тебя лет на десять либо здесь в России, либо там во Франции, если ты не сделаешь то, что я сказал… Я ведь не спрашиваю, сколько ты отхватишь за свой консалтинг… Может, и эту виллу впридачу к приличной сумме в активы твоей парижской финансовой говнокачалки, а?
Он заметно побледнел и сказал беспомощно:
— Знаешь, Ольга в положении… Мы пять лет ждали…
— Я не собираюсь ещё в утробе лишать твоего наследника состояния. Скачай дискеты, а потом преумножай и дальше, сколько душе угодно… Когда сделаешь?
— Вылетаем сейчас, утром будем на месте, если Бог даст… Значит, ещё плюс две ночи.
Откуда-то сверху, со стороны потолка, виллу накрыло свистом лопастей вертолета. Обе кошки умчались — в сторону кухни, наверное.
Я проорал в ухо Севастьянова номер своего мобильного. Он кивнул. Записывать с его памятью, натренированной на длинные цифры, не требовалось.
2
Высокий чеченец, стоявший на кирпичном крыльце одноэтажного особняка на Гимназической улице, внимательно рассматривал фасад здания Краснодарской думы на другой стороне проезжей части, старательно меня не замечая. Трюк с его пальто Заира затевала напрасно. Он и без него опознал меня. Недели две назад или того меньше под аркой московского дома, где размещается фирма «Бизнес-Славяне», мы разошлись возле его «Форда Эксплорера» практически плечом к плечу.
— Я Шемякин, — сказал я ему. — Почему вы под адыгейским флагом?
— Я Тумгоев… Поднимайтесь, я ждал вас.
Улыбался он совсем как Заира.
— Рядом представительство Адыгеи. Наши соседи. А мы свой не вывешиваем… Осторожнее, здесь ещё ступени не доделаны… Не вывешиваем потому, что герб — волк под луной — не всем понятен, хотя у нас он тотемное животное, вроде римской волчицы, которая вскормила Ромула и Рема… По нашей мифологии, когда Бог, разгневавшись на погрязшее в скверне человечество, собрался обрушиться на него, волк принял на себя грехи людей. У нас волк, у вас в Москве — медведь, у немцев — орел…
Он отличался от грубоватого кривоногого, ходившего в развалку Макшерипа. Больше походил на сестру, а не на брата. Даже походкой — я это видел теперь, когда шел за ним следом.
Мы миновали сырую и стылую контору, где за канцелярскими столами без бумаг и компьютеров сидели в каракулевых папахах и дорогих костюмах плотные молодцы. Они встали и постояли, пока мы проходили за стальную дверь просторного кабинета. Три флага, словно в полицейском участке, — чеченский, Краснодарского края и Адыгеи — стояли возле массивного письменного стола. Над приставленным к нему креслом с высокой спинкой на стене резко выделялся зеленый квадрат с арабской надписью.
— Я не посол, не подумайте, — сказал Исса Тумгоев. — Формально здесь я начальник безопасности представительства Чеченской Республики Ичкерия в Краснодарском крае и Республике Адыгея…
— А по жизни? — спросил я, усаживаясь в глубокое кожаное кресло, на которое он мне указал.
— Брат Заиры. Для вас я просто брат Заиры.
У женщин, которые раньше обращали на меня внимание, назовем это так, не было братьев. Тем более из службы безопасности посольств. Я сдержанно кивнул на всякий случай и сказал:
— Меня прислала Заира. Вы хотите что-то мне сообщить?
— Сначала вопросы, — сказал Исса Тумгоев. — Можно?
— Смотря какие, — неопределенно ответил я.
— Вы знаете человека по имени Праус Камерон?
В кабинет без стука вошел, я думаю, посол или полномочный представитель — Бог ведает, как называются посланцы республик, набравших суверенитета сколько хотели. Он кивнул Тумгоеву, пожал руку мне и вышел. Смотрины? Их право…
— Выложите все сразу, пожалуйста, — попросил я. Язык не поворачивался называть его Иссой, да и господином таким-то тоже.
— Хорошо… Вам известно, что вы находитесь в розыске на территории России после угона автомобиля в Москве и ограбления обменного пункта в вестибюле здешней гостиницы «Москва»? Вам известно, что в Краснодарский край прибыл Виктор Иванович Желяков по вашу душу? Еще вопрос…
— Да хватит вполне… э-э-э…
— Зовите меня Исса, пожалуйста, — сказал Тумгоев.
— Вы меня Бэзил, — откликнулся я на предложение. — Хватит пока вопросов. У меня есть свой — на обмен. Отчего же Виктор Иванович пожаловал по мою душу, а не по душу Прауса Камерона?
Исса Тумгоев встал и рассмеялся. Наверное, в прошлом он обретался не по конторам, а спортивным залам. Или прыгал с одной горы на другую, скажем, с ПТУРСом, подстерегая федеральные конвои на перевалах. Подбил первый танк и последний, а остальные встали между ними, как мишени на учебном стрельбище… Он явно не страдал конторской усидчивостью.
— Камерона арестовали эфэсбэшники, — сказал Исса.
— А меня военная контрразведка возьмет за угон ржавого автомобильного железа, на котором кто-то подменил один номер, и налет на обменный пункт, которого, я хорошо помню, в вестибюле «Москвы» и в помине нет?
— Я ответил на ваш вопрос… Ваша очередь отвечать на мои, согласно уговору.
Я тоже встал, опершись на палку с набалдашником.
— Вообще-то, Исса, вы не дали ответа на мой вопрос, — сказал я. — Да ладно уж… Отвечу на ваши. Я знаю Прауса Камерона лично. Знаю понаслышке Желякова. И знаю, почему они гоняются за мной, оба… Заира, думаю, сообщила вам, что я имею список людей, выезжавших на совещание в Тунис, а также магнитофонную запись большей части того, что там говорилось… Желяков, я уверен, в сговоре с господами Хабаевым и Хаджи-Хизиром Бисултановым. Об этом сговоре, я уверен, знает Праус Камерон. Все они в паучьем сговоре. В сговоре тарантулов… Сожрут меня, потом вцепятся друг в друга. Но мне на это наплевать. Это не мое дело. В конце-то концов в куче этих тарантулов сидите вы, а не я… Заира сказала, что вы уполномочены семьей, вашей семьей, на некий обмен услугами. Взаимно выгодными. За этим я и пришел…
