Сегодня конфликты, которыми управляла Британия, остались в прошлом. Она, может, и будет влиять на дела полуострова, но она не будет играть в этом решающую роль и определять, каким образом окончится тот или иной конфликт. Она может оказаться вовлечена в миротворческие операции в своих бывших колониях, но она не будет вести колониальные войны. В Северной Ирландии этническая вражда может вспыхнуть вновь, но Британия не будет воевать для того, чтобы заставить ирландцев покориться. Этот период в британской истории закрыт.
Как результат, Ла-Манш будет оставаться спокойной пограничной областью, точки возгорания там не наблюдается.
Как и с Рурским регионом, вероятность конфликта низка. Но если произойдет раскол Бельгии, если крайне левые или крайнеправые во Франции получат существенные властные полномочия, ситуация может полыхнуть. Однако, к счастью, это все пока только очень теоретические «если». До тех пор пока США господствуют в Мировом океане, а Британия сохраняет свои отношения с Америкой, странноватая британская культура будет мирно существовать в окружении своих соседей, спокойно выдерживая внешнее влияние.
Какая-либо мировая точка возгорания может иметь британский след, как это бывало в истории, причем необязательно этот след появится в результате решений самих британцев. Например, по мере того как интенсифицируется российское участие в мировых конфликтах эпохи после окончания холодной войны, Соединенные Штаты могут оказаться глубоко вовлеченными в события на пограничных территориях между Россией и Европейским полуостровом. Если такое случится, то британцы волей-неволей должны будут встать рядом с американцами. Это будет ценой, которую Великобритании придется заплатить за свое право участия в решении судеб регионов и всего мира после конфликтов.
Правда, есть еще один непредсказуемый фактор — Шотландия, которую Англия завоевала в семнадцатом веке и включила в Соединенное Королевство. Британский флаг соединяет в себе флаг Шотландии — крест Святого Андрея, с флагом Англии — крестом Святого Георгия[76]. В образовавшемся союзе Англия занимала господствующее место, но шотландцы, хоть и недовольно ворчали, не видели серьезных оснований для бунта. Именно шотландское Просвещение, делавшее упор на практические аспекты рыночной экономики и развитии техники, являлось интеллектуальным двигателем промышленной революции во всей Британии, а значит, и повсюду в мире. В наше время именно Шотландия явилась тем регионом, который оказался непосредственно вовлеченным в бум вокруг нефтяных месторождений в Северном море.
В настоящее время движение за независимость Шотландии набирает силу. Сорок пять процентов голосов на референдуме было отдано за отделение от Великобритании — поразительное число. Оно отражает текущую революционную европейскую тенденцию, согласно которой каждая нация или даже национальная группа заявляет о своем праве на самоопределение, в результате чего Европа все больше и больше фрагментируется на все более мелкие части. Шотландская борьба за независимость имеет под собой в большей степени экономическую подоплеку, а не какой-то горячий национализм. Британское сопротивление этой тенденции также имеет экономические основы, а не остатки имперской гордости или гнева, которые были причинами вековых войн.
Что стоит особо отметить в связи с шотландским стремлением к национальному суверенитету, так это отсутствие пассионарности обеих сторон. Вспомним «бархатный развод» чехов и словаков — но там внешние силы насильно объединили их в одно государство после Первой мировой войны. Эти народы никогда не испытывали восторга от такого своего единства. Но единство англичан и шотландцев выросло на крови, шотландцы оказались побеждены, англичане победили после многочисленных баталий, интриг и предательств. Между народами должна была существовать какая-то «ядерная энергия» отталкивания, грозящая вырваться наружу, когда связи, держащие атомные частицы, рвутся. Здесь такого не наблюдается. Когда-то в прошлом, в глубине веков эта энергия куда-то утекла, англичане и шотландцы ее потеряли. Шотландцы могут захотеть отделиться, если захотят — отделятся. Но без ожесточенности, присутствовавшей при отделении Ирландии от Соединенного Королевства или во время беспорядков в Северной Ирландии.
Меня не удивит, если в конце концов шотландцы покинут союз или если англичане будут этому препятствовать. Неудивительно, если все это будет крайне мирно. Перефразируя Оруэлла, можно сказать, что англичане — порядочные люди, пока являются тупицами. Шотландцы также воспитаны в таких традициях. Даже если тут не появится никакая точка возгорания, шотландцы докажут, что национализм в Европе жив и чувствует себя неплохо. Они также могут доказать великую вещь, что в наше время национализм не обязательно произрастает из ненависти к другим народам, в большей степени он исходит из большой любви к народу собственному.
Заключение
В начале этой книги прозвучали три вопроса, дать ответы на которые и было ее целью. Первый — каким образом Европе удалось достичь и политического, и военного, и экономического и интеллектуального мирового господства? Второй — в чем был глубокий изъян европейской цивилизации, который привел к обрушению этого господства в течение периода между 1914 и 1945 годами? Третий — является ли период без войн, который наступил после 1945 года, тем, чем и будет Европа в будущем, или она вернется к своим историческим путям развития? На последний вопрос невозможно ответить без рассмотрения двух первых, но именно ответ на него является основной целью написания данной книги.
Короткий ответ — история европейских конфликтов далека от своего конца. Основы европейской геополитической архитектуры не изменились: небольшой континент, фрагментированный на множество мелких частей, состоящий из большого числа национальных государств. Некоторые их них преодолели свои многовековые чувства обиды и горечи по отношению к соседям, оставили их в прошлом. Но вражда между народами до конца побеждена не была. В некоторых регионах она определяет почти все, в других — затаилась где-то очень глубоко, так что ее почти не видно. Одно точно — злые чувства одних народов по отношению к другим живы во многих местах Европы.
Период с 1945 по 1991 годы был временем мира в Европе, но не благодаря европейцам. Мирное сосуществование было, можно сказать, навязано извне — Соединенными Штатами и Советским Союзом. А вот период с 1991 по 2008 годы явился как раз европейским достижением, которое, однако, однозначно показало лишь то, что во времена необычайного процветания и занятости Германии проблемами своего объединения европейцы способны воздерживаться от войн друг с другом. Хотя даже при таких обстоятельствах полностью от войн избавиться не удалось — хорошо только, что они не затрагивали сердцевину Европы. После 2008 года для Европы пришло время новых испытаний, тестов на устойчивость после того, как стала понятна завышенность первоначальных ожиданий от Евросоюза, как начала расти обеспокоенность по поводу немецкой экспансии, пусть мирной, как Россия вновь заявила о себе. Очертания будущей Европы зависят от того, как разрешатся противоречия, связанные с перечисленными факторами. В настоящее время вряд ли кто решится строить точные прогнозы на сей счет.
