Вильгельм кивнул.
– Всегда есть места, к которым лежит сердце, – с отсутствующим видом произнес он, глядя на огромные стены Тауэра.
Лодка отчалила и пошла вверх по течению. Изабель еще раз бросила взгляд через плечо, а потом стала смотреть на чаек и больших бакланов, летавших над водой. Она задумалась, где находятся места, к которым лежит сердце Вильгельма, но было слишком рано задавать ему такой вопрос. Она чувствовала его напряжение и видела, что он все время держит руку на рукоятке меча. Они продолжали путь вверх по реке, и не случилось ничего необычного, только какие-то грязные дети с голыми ногами бросили с берега камни в лодку. Наконец Вильгельм вздохнул и расслабился. Изабель рискнула взглянуть на него из-под ресниц. Теперь, при свете дня она смогла рассмотреть мешки у него под глазами, впалые щеки и изможденное лицо. Так выглядела ее мать после смерти сына и известии об отъезде дочери из Стригила. Это были следы напряжения, необходимости держаться, взваливания на плечи груза печали, заботы о других. Несмотря ни на что, приходилось и дальше выполнять обычные обязанности. В последнее время так же выглядел и Ранулф де Гланвиль.
– Куда мы направляемся? – спросила она.
– В дом Ричарда Фицрейнера.
– А-а. – произнесла Изабель.
Это имя ей ничего не говорило. Де Гланвиль не считал нужным держать ее в курсе того, что происходило за пределами Тауэра, и ей приходилось полагаться на свои уши и Вальтера, который рассказывал ей о том, что знал. Но новостей она все равно узнавала немного.
Вильгельм прислонился к борту судна.
– Он купец и один из высокопоставленных горожан, -пояснил Маршал. – Когда я входил в свиту молодого короля, он обычно обеспечивал нас товарами. Мы говорили Ричарду, что нам нужно, и он это доставал – что угодно, от черного перца до боевого коня. Я давно его знаю. Его дом стоит на Чипсайде[18], недалеко от собора. Он предложил нам пожить у него, пока мы находимся в Лондоне. – Маршал усмехнулся. – Боюсь, я слишком торопился и не смог бы должным образом подготовить все для жены и ее слуг, но Ричард пришел мне на помощь и уверяет меня, что все в порядке. – Вильгельм склонился вперед. – Простите, что не было времени на ухаживания. Если говорить честно, то нужно заключить брак немедленно, чтобы я чувствовал себя в безопасности.
Изабель это уже поняла, но, когда он объявил об этом, у нее скрутило живот.
– Что значит «немедленно»? – спросила она, однако, по-деловому.
– Сегодня, если вы способны это вынести. Я дам вам время прийти в себя – столько, сколько смогу.
«А это значит – никакого», – подумала Изабель. Кусок дерева проплыл мимо них по темно-зеленой воде. Изабель проводила его глазами и подумала, что может точно так же бесцельно плыть – пусть судьба несет ее туда, куда захочет. Или она может поплыть на корабле с этим мужчиной и выбирать нужный курс.
– Я вынесу это.
Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Его взгляд вызывал беспокойство, тревогу. Другие мужчины тоже смотрели на нее так, но Изабель никогда не оставалась с ними один на один, и никто из них никогда не нравился ей настолько, чтобы осмелиться назначить свидание.
Пока плыли вверх по реке, девушка смотрела на пейзаж, который всегда был так близко, но который она никогда не видела. Здесь находились пристани, верфи; у Биллингзгейтского рынка на полном снующих людей причале разгружалось судно рыбаков. Огромная сеть оказалась полна лосося. Вдоль берега реки стояли церкви и дома с садиками. Изабель старалась держать себя в руках, наслаждаться мигом и не паниковать. Вильгельм Маршал показывал на берега и говорил легким тоном и с юмором. Он давал ей возможность ответить, но в то же время и не затягивал молчание, и не давил на нее, требуя ответов. Девушка подозревала, что это мастерство опытного придворного. Их судно прошло под арками Лондонского моста, на мгновение все вокруг потемнело, и очень сильно запахло водорослями. Вода бурлила под килем, и Изабель почувствовала капли у себя на лице.
– Здесь лучше всего проплывать при отливе, – сказал Маршал с улыбкой. – Но всегда нужно быть готовым промокнуть. Надо уметь наслаждаться опасностью.
Изабель задумалась.
– Я дочь Ричарда Стронгбау, – заявила она. – И я хотела бы проплыть здесь при приливе.
Вильгельм рассмеялся и снова посмотрел на нее. Изабель знала, что проход под арками Лондонского моста при приливе не мог бы вызвать больший страх и возбуждение, чем те, что она испытывала в эти минуты.
* * *
Прекрасный деревянный дом Ричарда Фицрейнера стоял на западном углу Чипсайда – центра лондонской торговли. Стены снаружи были покрыты слоем штукатурки, а потом покрашены в голубой цвет, поэтому дом сразу же бросался в глаза. Крышу покрыли тонкими досками, а окна застеклили, что являлось верхом роскоши и изысканности. Стекло свидетельствовало о неслыханном богатстве владельца. Имелись конюшни, амбары и другие здания, в результате место в целом напоминало двор замка.
Их вышел встретить сам Фицрейнер – высокий мужчина, довольно стройный, но с небольшим животиком – свидетельством сытой жизни и успеха. Он был одет в полосатую рубаху из голубого и золотистого шелка, на каждом пальце блестели кольца. На шее висел надетый напоказ крест с красными камнями. Незнакомый человек принял бы его за рыцаря, а Вильгельма – за купца.
– Графиня, – произнес Фицрейнер с изысканным поклоном. – Добро пожаловать в мой дом. Это большая честь для меня.
Изабель склонила голову и ей удалось найти подходящий ответ.
– Вы, конечно, хотите подготовиться к предстоящему бракосочетанию, госпожа, – добавил он и кивнул на светловолосую женщину, которая торопливо вышла из дома вслед за ним. Она была полной и запыхалась от быстрой ходьбы. – Я оставляю вас в опытных руках госпожи Фицрейнер.
Женщина присела в низком поклоне перед Изабель, затем поднялась и показала на лестницу, с которой сама только что спустилась.
– Если желаете, госпожа, мы подготовили ванну и одежду.
У нее были румяные щеки, а жемчужное ожерелье слишком плотно облегало полную шею.
Изабель посмотрела на Вильгельма. Тот официально поцеловал ей руку.
– Идите с госпожой Фицрейнер, – сказал он. – Мне тоже нужно приготовиться, но я скоро к вам присоединюсь.
Изабель захотелось ухватиться за Вильгельма и не отпускать его, но она знала, что порыв возник из-за внезапных перемен, и совладала с собой. Держа спину прямо, она последовала за женой купца по деревянным ступеням в большую комнату на втором этаже. Там она едва сдержалась, чтобы не ахнуть. Все оказалось роскошнее и грандиознее, чем она когда-либо видела. Каждый дюйм стен украшали яркие драпировки с вышивками, на скамьях лежали подобранные по цвету шелковые подушки. На сундуках были нарисованы сцены охоты или библейские сюжеты. Несколько служанок болтали между собой вокруг большой ванны, от которой поднимался ароматный пар. На столике перед жаровней грелись полотенца, полог на постели раздвинули, а на покрывале лежали разноцветные платья. Озадаченную Изабель усадили на скамью и вручили кубок вина со специями.
