— Ты не виновата в том, что Софи не писала, — проворчал Джеймс. — Теперь ведь она пишет?
Тилли разгладила смятое письмо, которое сжимала в руках с тех пор, как распечатала два часа тому назад, и, проглотив слезы, сказала:
— У нее выкидыш.
— Очень печально, — смущенно проговорил Джеймс. — Но в этом ведь нет ничего необычного, правда? Это не конец света. Они с Тэмом могут попытаться еще раз.
Тилли поморщилась от его непонимания.
— Софи уходит от Тэма, — сообщила она дрожащим голосом.
— Как так? Уходит? С чего это вдруг?
Тилли вручила Джеймсу письмо. Он растерянно взглянул на исписанный крупным почерком лист.
— Думаю, мне не следует читать твою личную переписку.
— Прочитай, — попросила Тилли.
Она проглотила холодный напиток, пока Джеймс, хмурясь, пробегал глазами письмо. В нем говорилось обо всем: о роковом походе, о двух ночах, проведенных с Рафи, о чувствах Софи к нему и о разразившемся скандале. Далее речь шла о новом приступе болезни Тэма, об унизительном отказе в повышении по службе, о раскрытии тайной переписки с американкой Нэнси из Парижа, о дошедших до Софи слухах о женитьбе Рафи и об окончательно уничтожившей ее потере плода.
«…Я бы примирилась почти со всем ради того, чтобы родить и воспитать ребенка, даже с любовными письмами к Нэнси. Но теперь все в прошлом. Тэм вернется в Европу восстанавливать подорванное в Индии здоровье. Я с ним не поеду. Пусть он будет свободен и отправляется к своей Нэнси, если это вернет ему душевный покой. Мы, по всей видимости, не можем сделать друг друга счастливыми.
Если ты позволишь, я на какое-то время приеду к вам в Ассам. Пока я была беременна, я постоянно думала о своей матери. Похожа ли я на нее? Что бы она сказала об ошибках, которые я совершила в своей жизни? Как же мне не хватает ее ласковых рук!
Тилли, ты моя ближайшая, самая дорогая родственница, и сейчас мне бы больше всего хотелось быть рядом с тобой. Можно, я приеду к вам с Джеймсом? Я не буду обременять вас слишком долго: только до тех пор, пока немного не оправлюсь. Жду с нетерпением встречи с моим малышом-племянником Джейми и твоего рассказа о том, что тебе удалось выяснить о моих родителях. Я как реликвию храню фотоснимок их могилы в Шиллонге, который ты мне прислала. Буду рада даже крохам информации, которые ты мне сообщишь.
Пожалуйста, не тяни с ответом.
Твоя любящая подруга,
кузина Софи».
Джеймс обескураженно взглянул на Тилли.
— Какое горе!
— Я хочу, чтобы Софи приехала к нам, — сказала она. — Ты не будешь возражать?
— Разумеется нет. Пусть остается здесь столько, сколько захочет.
Он взглянул на письмо, а затем снова на Тилли. Его лицо помрачнело.
— А что насчет Логанов? Откуда ты узнала, где они похоронены?
— Я случайно наткнулась на их могилу — мать Роз похоронена недалеко от нее. Ты ведь должен был знать, где их похоронили, но не собирался говорить мне об этом.
— Какое это имеет для тебя значение? — спросил Джеймс.
— Это важно для Софи. Она очень хочет узнать о своих родителях хоть что-нибудь.
— Она все знает.
— Это ведь неправда, не так ли, Джеймс? Я думаю, тебе известно намного больше, но ты не желаешь мне об этом рассказывать.
Он стиснул зубы.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я знаю, где жили Логаны, когда случилась трагедия — в усадьбе «Белый цветок».
— Я сам тебе об этом говорил.
— Но ты никогда не говорил мне о том, что она находится в Белгури!
Джеймс опешил.
— Откуда ты?..
— Я нашла сообщение об их смерти в старом номере «Шиллонгской газеты». Кроме того, мне известно, что в то время ты был в тех окрестностях — посещал чайных плантаторов, чтобы убедить их переехать из отдаленных усадеб в более безопасное место. То была годовщина восстания, и плантаторы опасались нападений. Я читала об этом и говорила с людьми в Шиллонге.
— Боже мой, дорогая, что же ты наделала?
Тилли вскочила на ноги. Ее сердце бешено колотилось.
— Нет, Джеймс, что ты наделал? Ты не был вызван туда после их смерти. Ты был там раньше. Возможно, ты был там и в тот день, когда они умерли?
Растерянное выражение его лица сказало Тилли, что она права. Он не стал ничего отрицать.
— Почему же ты не вызвал помощь, если они были больны лихорадкой? Или эта история придумана для того, чтобы скрыть то, что произошло на самом деле? Мистер Логан, может, и болел, но, полагаю, мать Софи была здорова. Она была бодра и играла с дочерью в прятки в день ее рождения.
Тилли затрепетала под тяжелым взглядом мужа, но продолжила:
— Я думаю, она умерла насильственной смертью. Жители деревни напали на них, мстя за восстание. Возможно, няня была в сговоре с ними. Она привела мятежников и сбежала, оставив Софи одну.
— Нет! — крикнул Джеймс. — Ты сама не знаешь, о чем говоришь.
— Я полагаю, ты вернулся туда со старшим офицером Бурке. Вы нашли их мертвыми и…
— Бурке? — изумленно переспросил Джеймс. — Откуда ты вообще знаешь?..
— Его имя упоминалось в газете. Он приходил к Рэнкинам домой и предостерег меня, что тебе будет грозить опасность, если я попытаюсь узнать больше.
— Бурке угрожал тебе?
— Да. Именно поэтому я оставила поиски и вернулась домой.
Тилли собрала все свое мужество и продолжила:
— Но теперь ты должен рассказать мне всю правду. На них напали кули — Софи слышала бой барабанов и крики приближающихся людей. Вы с Бурке утаили это во избежание скандала и придумали историю с лихорадкой, чтобы не нести ответственности за случившееся. А несчастные Логаны умерли страшной смертью, и никто не понес за это наказания — ни няня, ни кто-либо иной, — чтобы другие плантаторы не учинили самосуд и тем не ухудшили ситуацию. По твоему лицу я вижу, что права.
Вскочив, Джеймс схватил жену за руки.
— Я расскажу тебе, как все было! — воскликнул он. — Больной Билл Логан встал с постели, зарядил револьвер и застрелил свою жену! Затем он навел ствол на себя и оборвал свою жалкую жизнь. Если бы Софи не спряталась, он наверняка убил бы и ее.
Тилли замотала головой, ничего не понимая.
— Отец Софи?
— Да!
— Но почему он совершил столь чудовищный поступок?
— Билл Логан был больным человеком. Он дико ревновал Джесси, полагая, что она ему неверна.
Тилли вздрогнула от боли в сжатых его стальными пальцами запястьях.
