… Глубокой ночью Ренд подвел Кейтлин и Фиону к одру их деда. Спустя несколько минут старый Гленшил отошел в мир иной.
25.
Кейтлин и управляющий верхами объезжали поместье, а за ними неотступно следовала верная Бокейн. С того трагического дня, когда погиб Дональд Рендал и умер его брат Гленшил, миновало уже несколько долгих месяцев. За это время долина реки Ди неузнаваемо изменилась, и многие, качая головами, сожалели о том, что старые Рендалы не дожили до сей поры. Кто бы мог подумать, что их внучка Кейтлин сумеет собрать в Северной Шотландии всех английских Рендалов! А ведь это сулит здешним землям небывалое процветание.
Кейтлин внимательно слушала Серля, который объяснял ей устройство нового легкого железного плуга, призванного заменить ту неуклюжую и тяжеленную махину, в которую приходилось впрягать добрых два десятка быков.
— На горных склонах или там, где земельные наделы очень невелики, такой плуг будет весьма полезен…
Кейтлин кивнула и внимательно оглядела окрестности. Снизу доносились удары топоров и треск падающих деревьев. Там валили лес и затем сплавляли бревна вниз по реке до Абердина, где находились судостроительные верфи.
Проследив за ее взглядом, Серль заметил:
— Чтобы вырастить дерево, требуются годы. Хорошо, что лорд Рендал не забывает об этом. Ведь некоторые недальновидные помещики ради сиюминутной выгоды уже загубили свои леса.
— Здесь мы с мужем этого не допустим, — отрезала Кейтлин.
— Я знаю, — спокойно отозвался Серль. — Лорд Рендал отдал приказ высаживать молодые деревца. Он чувствует эту землю. Для выращивания строевого леса нет почвы лучше, чем в долине реки Ди.
— А вот пшеница и ячмень тут растут плохо, — с сожалением вздохнула Кейтлин.
— И все же дело можно поправить. Севооборот, удобрение полей навозом…
— Да-да, конечно.
Кейтлин думала о том новом, что внесли в размеренную жизнь Дисайда ее муж и его братья. В Гленшиле Гарри сразу понравилось. Он выстроил новую конюшню и завел большой табун лошадей, привезя сюда и несколько своих призовых скакунов. На склонах холмов паслись теперь не простые овцы, а овцы особой породы — с замечательной блестящей шерстью. Торговля этой шерстью оказалась весьма прибыльным делом, и Питер с Робертом использовали все свои связи и отыскали купцов, которым и сбывались ткани. Причем жены местных арендаторов не только пряли, сучили и ткали, но еще и красили ткани в яркие цвета. Состав красок хранился в строжайшей тайне и передавался из поколения в поколение.
Дел в долине было столько, что не хватало рабочих рук. Кейтлин радовалась: ее мечты становились явью. Ренд превратил Страткерн в образцовое поместье Северной Шотландии, а этого-то как раз Кейтлин и добивалась.
Но она вовсе не просила мужа уделять Страткерну такое большое внимание. Она не забыла, как Ренд обвинил ее в том, что она продала себя ради интересов шотландских Рендалов, и потому теперь бдительно следила за тем, как идут дела в Кренли. Кейтлин уже смирилась с необходимостью возвести там новый дом — ведь муж растолковал ей, что когда-нибудь они станут жить то в Англии, то в Шотландии, а для этого нужно привести в порядок обе усадьбы.
— Дэвид, о Дэвид!.. — внезапно сорвалось с губ Кейтлин. Она была уверена, что Дэвид не удивился бы последним нововведениям Ренда. Дэвид говорил, что если его кузена удастся убедить в том, что в Страткерн можно заглядывать чаще, чем раз в год, он непременно преобразит эти края.
Казалось бы, Кейтлин должна была чувствовать себя счастливой, но на самом деле она пребывала в растерянности.
Ее очень смущала перемена, происшедшая с Рендом. Он стал удивительно сдержанным, спокойным, уступчивым. Кейтлин не узнавала своего мужа. Он больше не поддразнивал ее, не ссорился с ней… не пылал по ночам страстью. С ним было скучно, а его предупредительность и деликатность так бесили Кейтлин, что порой ей хотелось запустить в него чем-нибудь, завизжать и выскочить из комнаты, хлопнув дверью.
Кейтлин носила под сердцем ребенка, но Ренд изменился еще до того, как услышал эту радостную весть. Казалось, беременность жены стала для него поводом еще больше отдалиться от нее. Нет, он, разумеется, по-прежнему исполнял свой супружеский долг, ибо был слишком горяч, чтобы блюсти воздержание, и слишком совестлив, чтобы искать утехи на стороне, но Кейтлин в последнее время все чаще казалось, что связывают их узы не любви, но — брака. Эта мысль очень мучила ее, и она частенько гадала, а не жалеет ли Ренд об утраченной свободе и не вспоминает ли своих многочисленных любовниц. Тут Кейтлин представила себе прекрасную леди Маргарет и до боли прикусила губу…
Серль тем временем продолжал рассуждать о сельском хозяйстве, и Кейтлин заставила себя вслушиваться в его слова. Управляющий оказался на редкость приятным человеком и истинным знатоком своего дела. Кейтлин уже успела убедиться в этом. Она узнала, что Серль действительно был предан ее мужу, но не потому, что ему хорошо платили, а из-за своего младшего брата, который служил некогда в Испании и которого полковник Рендал не единожды выручал из серьезных переделок. Если бы Кейтлин с самого начала поверила инстинкту Бокейн, она давно бы уже не сомневалась в надежности Серля. Хорошо, что их взаимная неприязнь осталась в прошлом. У Кейтлин до сих пор начинали пылать щеки, когда она вспоминала всю ту напраслину, какую возводила прежде на этого достойного человека.
Подъезжая к Страткерну, Кейтлин обратилась к Серлю с вопросом, занимавшим ее уже очень давно:
— Мой муж тратит уйму сил и средств на то, чтобы сделать наше здешнее поместье образцовым. Как вы думаете, когда его усилия принесут плоды?
Серль ответил уклончиво:
— Лорд Рендал — глава клана, и потому выгода не должна стоять для него на первом месте.
Этими словами Кейтлин и пришлось удовлетвориться.
* * *
Ренд и впрямь весьма добросовестно исполнял обязанности вождя клана. Например, сейчас он принимал в библиотеке молодого Дарока, просившего у него руки красавицы Фионы. Головы оленей молчаливо наблюдали со стен за происходящим.
Оба джентльмена чувствовали себя в высшей степени неловко. Дарок потому, что впервые выступал в такой роли; Ренд — по той же причине. Правда, у него были две замужние сестры, но обе пошли под венец без его благословения. И только нынче Ренд начал понимать, что ему очень повезло, ибо роль опекуна вовсе не пришлась ему по душе.
Откашлявшись, Дарок сказал:
— Увеселительные поездки в Эбойн и Абердин? Да что вы! Ничего подобного не было. Вы же знаете наших сплетников. Хлебом не корми, дай очернить человека. Чтобы иметь столько женщин, сколько мне приписывает молва, я должен быть по меньшей мере турецким пашой!
И он неуверенно рассмеялся.
— Значит, ваша репутация безупречна? — улыбнулся в ответ Ренд. — Вот и отлично. Но уверены ли вы, что Фиона тоже считает ее таковой?
