«Хорошо, что Ги этого не слышит, – подумал я. – Прирезал бы нас обоих. На месте». А вслух сказал:
– Ерунда. У меня никогда не было таланта к таким штукам.
Жанна покачала головой.
– Бабушка говорила: дар для колдуна – это не самое важное. Куда важнее, – она прикоснулась пальцем к виску, – чтобы в голове что-то было.
* * *
…Через день мы под белым флагом все в том же составе подошли к воротам замка Кориньи. Поорали, изъявляя желание видеть господина графа. Спустя некоторое время его светлость соизволила появиться на стенах.
– А, дон Андрэ!.. Доброе утро. Вы хорошо себя чувствуете?
– Не жалуюсь. Так как насчет Анны и всего остального?
– Знаете, Андрэ, я еще не решил… – задумчиво проговорил Альфаро. – Приходите завтра. Да-да, завтра.
– До завтра вы можете не дожить, любезный.
– Вот как?
– Именно. Кстати, мой слуга говорит, что перед тем, как отпустить, вы долго убеждали его как-нибудь ночью напасть на меня. Вы бы хоть денег ему посулили, Альфаро! Может, и был бы тогда какой-нибудь толк. А так… Или вы пытались его околдовать? А? Пытались? Я был о вас лучшего мнения, граф. Оказывается, вы просто неумеха!
Альфаро долго смотрел на меня, стоя в проеме между зубцами стены.
– Будет тебе Анна, – мрачно заявил он. И исчез. Вскоре он появился на стене снова. Появился – и сразу же бросил в нас какой-то круглый предмет. Предмет ударился о деревянный щит, отскочил и откатился в сторону ворот.
Я подошел ближе.
Это была окровавленная женская голова.
Грязное лицо, рот с гнилыми или выпавшими зубами, кожа в язвах и крысиных укусах, свалявшиеся волосы неопределенного цвета… За год содержания в гуманных условиях графской тюрьмы прекрасная родственница Родриго де Эро вполне могла превратиться в подобное чудовище. Нет, невозможно поверить, что когда-то эта голова принадлежала Анне… Или мне просто не хотелось верить?
Я поймал взглядом взгляд графа. Альфаро улыбался.
– Вы удовлетворены, дон Андрэ? Или вам все остальное тоже отдать?!
– Теперь я тебя точно убью, – пообещал я. – Считай, что ты уже мертв, мерзавец.
На этом наш обмен репликами закончился, поскольку Ги де Эльбен, выбросив руку из-за щита, резко притянул меня к себе. В камни, на которых я только что стоял, ударила стрела.
В следующее мгновение стрелы дождем забарабанили по нашему нехитрому укрытию. Анри чиркнуло по шлему. Мы отступили.
– Спасибо, Ги!
– Хочешь меня отблагодарить? Убей ведьму.
– Да иди ты…
Наконец мы оказались под прикрытием больших щитов, защищавших катапульту.
– У вас все готово? – спросил я Хайме. Командир наемников кивнул:
– Да.
– Я не удивлен, – сказал Фернандо де Грасиане. – Я был уверен, что эти переговоры ничего не дадут. Альфаро никогда не отдаст то, что уже проглотил.
– В таком случае сегодня он умрет от несварения желудка… Все, начали.
И наша бравая армия пошла на приступ замка.
Ну, не сразу, конечно.
Сначала были выдвинуты большие деревянные щиты, покрытые мокрой кожей. Под их прикрытием из сборных частей мы быстро собрали несколько машин, над которыми трудились последние трое суток. Крюк-разрушитель – вертикальная рама с жердью, на конце которой насажен железный крюк. Эта машина нужна была для того, чтобы срывать зубцы со стены. Приволокли на катках деревянную башню. Еще – что-то вроде двух больших деревянных сараев на колесах. Прячась в них, мы могли подойти к самым воротам.
Все это время лучники, не переставая, обстреливали стены. Когда начался штурм, они удвоили усилия.
У нас был и таран, но никто не рассчитывал, что от него будет много толку. Ворота в замке были мощными, сделанными на века. Достойное этих ворот осадное орудие втащить на гору было попросту невозможно.
Проблема состояла еще и в том, что мы могли атаковать замок только с одной стороны. Его прикрывали скалы. С трех других сторон нельзя было не то что разместить машины – там вообще подняться наверх мог только хорошо обученный скалолаз.
Некоторые зубцы, которые сворачивал наш крюк (защитники замка, конечно, пытались поджечь машину, но пока им это не удавалось), так вот, некоторые зубцы поддавались подозрительно легко. Память Андрэ де Монгеля подсказала ответ. Если бы мы не свернули эти зубцы, то когда мы подошли бы к самим стенам, защитники обрушили бы их нам на головы.
Порядком разворотив одну стену, мы передвинули крюк к другой, а к стене подползла башня и подошли передвижные сарайчики. На один из сарайчиков из невидимых доселе отверстий в стене вылилось кипящее масло. И воткнулась дюжина зажигательных стрел. Сарайчик вспыхнул, но как-то вяло. Погорел-погорел и потух. Оправдали себя сырые воловьи шкуры. Куда больше, чем от огня, люди, находившиеся в нем, пострадали от дыма. Кто-то вывалился из него, судорожно хватая полной грудью воздух. Его сразу же нашла стрела, выпущенная со стены. Остальные были умнее – никто не выходил. Через некоторое время сарайчик пополз дальше.
Подтащили лестницы и скаты. Не такие лестницы, как показывают в фильмах, то есть не тоненькие и узенькие, поставленные будто бы для маляра, который собирается красить стену атакуемого замка. Лестницы были совсем другими. Они были настолько широкими, что по ним одновременно могло подниматься до шести человек. Понятно, что повредить такую лестницу или оттолкнуть ее стоило защитникам очень больших усилий. Скат – это модернизация той же самой лестницы. Деревянное основание с поперечными планками. Опираясь на планки ногами, можно попросту взбегать на стену.
Если бы какой-нибудь «зеленый» увидел, сколько леса пошло на эти нехитрые машины и сколько пеньков мы после себя оставили в ближайшем лесу, он утопился бы в ближайшем ручье. Поскольку вешаться ему было бы уже не на чем.
Одновременно с установкой лестниц и скатов с башни был перекинут деревянный мостик. И наши ребятки побежали на стену…
Там их уже ждали. С алебардами и копьями наперевес. Прячась за собственными щитами.
Тут в действие вступило еще одно устройство. Это была слегка измененная вариация крюка. К концу жерди вместо железки для срывания зубцов была прикреплена корзина, в которой сидело несколько солдат. Пыф! – и корзина, совершив большую дугу, оказывается в той части стены, где защитников меньше всего. Наемники выпрыгивают из корзины. Там тотчас же начинается рубка. К этому участку стены мигом ставятся лестницы. На нас снова выливают кипящее масло. Одна из лестниц загорается. Как весело.
Особенно весело людям, которые ползут по ней.
Введя в бой все, что можно было ввести, и придя к мысли, что в моих ценных указаниях больше никто не нуждается, я было рванулся лично поучаствовать в «славном деле», но мой приятель-отморозок (это который тамплиер) перегородил мне дорогу:
