За моими санями толпился целый караван. Первой шла Арлин, второй — Одри, третьей — Барбара, четвертой — Констанс, пятой — Белинда. Замыкала шестерку госпожа Роза.
Я подошел к последней девушке и поцеловал ее в холодные, влажные губы. Они жадно раскрылись навстречу моему рту. Госпожа Роза уже успела кое-чему научиться.
— Как мне тебя называть? — спросил я. — Розита? Пепита?
— Называй, как хочешь, господин, — ответила она. — Я все равно принадлежу только тебе.
Я похлопал ее по спрятануаму под мехами бедру.
— Приедем в Порт-Кар, поставлю тебе хорошее клеймо.
— Да, господин.
Я подошел к пятой девушке в связке. Это была Белинда, та самая, которой я овладел на стальных плитах комплекса. Ее я тоже поцеловал в губы.
— У тебя уже есть клеймо, — сказал я.
— Заклейми меня тысячу раз, и с каждым разом я буду любить тебя все больше.
— Одного клейма достаточно, чтобы сделать из женщины рабыню.
— Да, господин, — ответила она, потупившись.
Четвертой была Констанс.
Поцеловав ее, я сказал:
— У тебя уже есть клеймо.
— Да, господин. Ты хотел продать меня в Людиусе?
— Да.
— Ты не передумал? — со страхом спросила она.
— Передумал. Я возьму тебя в Порт-Кар.
— Спасибо, господин!
— В Порт-Каре хорошие рынки и высокие цены.
— Разве ты меня не оставишь?
— Может быть, на время.
— Я готова из кожи лезть, чтобы тебе угодить, господин! — пообещала девушка.
— Кожу я тебе попорчу, если ты мне не угодишь, — поправил ее я.
— Да, господин, — пролепетала девушка.
Я окинул ее внимательным взглядом. Может, и в самом деле есть смысл оставить ее себе? В конце концов, рабыни из Кассау всегда славились своими талантами. В крайнем случае, кому-нибудь подарю. Например, своему другу И вару Вилобородому. Нет лучше подарка, чем славная девушка. Да и вообще Констанс мне нравилась. Чего ради она должна пасти верров и взбивать масло в Торвальдсленде? Лучше уж пусть услаждает мужчин на юге.
Я подошел к Барбаре и нежно поцеловал ее в губы.
— Заклеймлю в Порт-Каре, — сказал я.
— С нетерпением этого жду, господин.
Второй от начала была Одри. Я обнял и поцеловал ее.
— Когда ты заклеймишь меня, господин? — задыхаясь от вожделения, простонала она.
— Разве ты не состоятельная девушка с Земли? — спросил я.
— Все мои деньги не стоят твоего ошейника и цепей, — ответила она.
— Правильно, — кивнул я.
— Заклейми меня.
— Обязательно.
— Я не смею надеяться, что ты оставишь меня при себе. Поступай, как знаешь. Но я всегда буду с радостью вспоминать все, что ты со мной делал.
— Кто знает, может, я тебя и подержу немного, — сказал я. — Ты должна понравиться моим слугам. А там, глядишь, иногда допущу тебя к себе.
— Спасибо, господин, — поклонилась рабыня.
Я подошел к Арлин, стоящей во главе небольшой колонны. Снежок слегка припорошил ее волосы. Она была прекрасна.
— Мое бедро до сих пор без клейма, — произнесла девушка.
— Подожди до Порт-Кара, — сказал я.
— Я так рада, господин!
— Правда?
— Ну конечно! Для рабыни большая честь, если ее клеймит воин, а тем более капитан!
Я пожал плечами. Иначе и быть не могло. Рабыни часто хвастаются тем, что получили клеймо от воина.
Неожиданно она прижалась ко мне и прошептала:
— Господин! Если честно, каста тут ни при чем. Для меня главное, какой ты человек. Ты мог быть крестьянином или кузнецом. Когда ты смотришь на девушку, она начинает тосковать по твоему клейму. Девушки мечтают о таком господине.
— Естественно, — кивнул я и поцеловал ее в губы.
— Ты меня оставишь при себе? — с тревогой спросила она.
— На время, да.
— А потом продашь?
— Возможно.
— Мои желания тебя, конечно, не интересуют.
— Они никого не интересуют, рабыня, — сказал я.
Девушка смахнула слезу.
— На Земле я была никем. Здесь, по крайней мере, меня ценят как рабыню. Уверена, что ты выручишь за меня большие деньги.
— В таком состоянии, — произнес я, — за тебя дадут не больше пригоршни медных монет.
— О!
— Ты же не подготовлена, — объяснил я.
Арлин закусила губу.
— Я позабочусь, чтобы с тобой немного поработали до торгов. Должен же я окупить свои расходы.
— Понятно, — произнесла она.
— Чем больше хозяев вы смените, — сказал я, — это, кстати, ко всем относится, тем больше у вас шансов найти своего настоящего господина.
— Выходит, ты продашь нас не из жестокости, а по доброте?
— Если я надумаю тебя продать, — сказал я, — то это произойдет не по доброте и не из жестокости, а только потому, что мне так захотелось.
— Да, господин, — пролепетала девушка, склонив голову.
Я натянул на нее капюшон.
— Завяжи тесемки, — приказал я. — Мороз все-таки.
Я легонько прикоснулся к ней губами. В следующую секунду мы слились в страстном поцелуе.
— Я буду тебе всячески угождать, господин! — прошептала девушкаю.
Я слышал, как царапает лед слин. Рэм деликатно кашлянул. Краснокожие охотники уже надели рукавицы и забрались на полозья.
— Хватит болтать! — бросил я и оттолкнул девушку.
Потом обернулся и посмотрел назад.
Я увидел льдины полярного моря, звезды и свадебный чум, где пел песню Имнак.
Потом я повернулся и поднял руку. Слева от меня, на востоке, слабо мерцал рассвет длинного дня, который принесет с собой полярную весну и лето. Ночь заканчивалась.
Я резко махнул рукой:
— Вперед!
Восемь саней тронулись с места.
Я бежал за санями. Слева от меня бежали девушки.
Нашего ухода никто не заметил.
