У выхода Чарли начал брыкаться, тянуть к ним руки. Макс напрягся, ожидая какой-то невиданной истерики, но Чарли заревел, как самый обычный ребенок. Ничего особенного. Они вышли, Макс захлопнул за собой дверь. И сразу же заголосила Эрта, выпуская горе наружу. Макс открыл дверцу машины, Хаксли посадил мальчика на заднее сиденье.
Макс протянул руку, Хаксли пожал ее.
– Держись подальше от дороги, – произнес Макс. – Тут где-то неподалеку должен быть Винсент Пол.
– Спасибо, Макс.
– Прощай, Шон… прощай, Борис.
– Береги себя, Макс Мингус! – Хаксли взмахнул рукой и скрылся в темноте.
Макс сел в автомобиль, завел двигатель, начал спускаться с холма. Выехал на дорогу. Он знал, что Винсента долго ждать не придется.
И верно, минут через пять впереди засверкали фары приближающейся колонны.
68
Рано утром за ним заехал Винсент Пол. С Франческой и Чарли.
Винсент вел машину, Макс сидел рядом. Франческа и Чарли сзади. Они поговорили о том о сем, большей частью о несущественном. Только чтобы убить время, чтобы не воцарилась тишина. О погоде, политике, розовых костюмах Хиллари Клинтон.
Чарли прижался лбом к окну. Внимательно следил за проносящимся мимо пейзажем. Он был в джинсах, голубой футболке и кроссовках. Макс только сейчас заметил, какие у мальчика длинные ноги. Наверное, будет таким же высоким, как отец.
Франческа задумчиво поглаживала спину сына и иногда вставляла в беседу какие-то реплики, не переставая улыбаться.
Макс летел самолетом ООН. То есть без таможни и прочих формальностей. Они въехали через боковые ворота прямо на взлетно-посадочную полосу, где стоял небольшой военный самолет. Дверь для пассажиров была открыта, лестницу уже подкатили. Больше на полосе ни одного самолета не было.
– Я единственный пассажир? – спросил Макс.
– Да. – Винсент выключил двигатель.
– Что с Шанталь?
– Я отпустил ее. Через несколько часов она улетает в Майами. – Он посмотрел на Макса. – А вот Гаспеси смылся. И Аллейн в бегах. Не знаю, надо ли искать.
– Не надо, Винсент, – улыбнулся Макс. – Оставь их в покое. Они ведь нам помогли. Удалось вернуть Чарли здоровым и невредимым. Будем им за это благодарны. Все могло сложиться гораздо хуже.
Винсент молчал, смотрел на взлетно-посадочную полосу.
– А ты? – спросил Макс. – Что собираешься делать?
– Да вот, – Винсент кивнул на жену и сына и улыбнулся, – намереваюсь кое-что изменить в своей жизни.
Они вышли из автомобиля. Рядом остановились два джипа с боевиками. Винсент направился к ним.
Макс осознал, что не разговаривал с Франческой с той ночи. Ее, разумеется, тогда привез к нему Винсент, после того, как разогнал детей с камнями.
– Как вы? – спросил он.
– Теперь очень хорошо. – Она засмеялась и обняла Чарли за плечи.
Макс присел перед мальчиком.
– Ну, прощай, Чарли.
– Пожелай счастливого пути Максу. – Франческа взяла руку Чарли и помахала.
Макс улыбнулся. Чарли улыбнулся в ответ.
– Пусть у тебя все будет хорошо. – Он потрепал ему волосы.
Чарли немедленно пригладил их. Франческа обняла сына и поцеловала в щеку.
– Спасибо, Макс.
Они пожали друг другу руки, и он направился к самолету, где под наблюдением Винсента двое боевиков заносили в салон тяжелый армейский вещевой мешок и сумку.
– Это тебе, – произнес Винсент.
– Что там?
– Двадцать миллионов долларов. Десять за благополучное возвращение Клодетты, десять от нас за Чарли.
Макс ошеломленно молчал.
– Ты же согласился работать у Аллейна ради денег. А второй раз вернулся на Гаити только ради нашего сына. Вот за это мы тебе и заплатили.
– Я не знаю, что сказать, – проговорил Макс.
– Скажи «До свидания».
– До свидания.
– Счастливо! – Пол направился к жене и сыну.
Макс поднялся по ступенькам. Добравшись до верха, помахал им троим, а потом персонально Чарли. Мальчик некоторое время раздумывал, но тоже взмахнул рукой.
Макс посмотрел на Гаити в последний раз. Невысокие горы, серое небо, сухая земля, скудная растительность. Очень хотелось, чтобы здесь наконец люди зажили по-человечески. Он не думал, что когда-нибудь вернется сюда.
Эпилог
Когда самолет поднялся в воздух, Макс открыл мешок. Там действительно лежали двадцать миллионов долларов США в стодолларовых купюрах. Он не смог удержаться. Достал одну пачку. Сорвал бумажную обертку. Ему еще никогда не доводилось видеть столько денег, даже на полицейских облавах у наркодельцов. Макс сунул несколько купюр в бумажник, остальные положил в рюкзак. Посмотрел, что в сумке. Там лежали еще деньги, а сверху белый конверт с его именем. Макс распечатал его. Достал полароидный снимок. С трудом узнал себя. Потом вспомнил свой последний поход в «Купол», фотовспышку.
На снимке он стоял и смотрел в объектив. Усталый и пьяный. Слева одна из двух шлюх, которые тогда к нему пристали, а справа… наставив ему в голову пистолет, стоял Соломон Букман и широко улыбался.
Макс перевернул фотографию.
Там почерком Букмана, его неповторимыми печатными буквами, было написано: «Теперь у меня есть стимул, чтобы продолжать жить. Это – ты». То же самое, что и в записке, найденной в его камере.
Сердце Макса заколотилось.
Самое удивительно в том, что Букман держал его «беретту». Макс вспомнил, как тогда удивлялся, что забыл поставить на место предохранитель. Оказывается, не забыл. Макс снова посмотрел на фотографию. Букман чуть ли не приставил «беретту» к его голове. Это он снял предохранитель. Как это произошло? Непостижимо.
«Теперь у меня есть стимул, чтобы продолжать жить. Это – ты».
У Макса внутри все похолодело. В конверте он нашел также записку от Винсента:
«Макс, фотографию мы нашли в доме Карверов, где ты жил. В спальне, на подушке. Букман сбежал. Я не стал тогда тебе сообщать, чтобы не расстраивать. Мы его ищем. Не беспокойся, этот подонок от нас не уйдет. Береги себя. В.П.».
«Нет, вы его не найдете, – подумал Макс. – Надо было сразу пристрелить, когда он попал к вам в руки».
Он вгляделся в лицо Букмана на фотографии.
«Мы встретимся. Не завтра, но когда-нибудь в будущем обязательно встретимся. Это неизбежно. Потому что у меня с тобой дело не закончено».
Сочельник.
Макс вышел из здания аэропорта Майами, остановил такси. Положил сумки сзади, сел.
