я, потому что он теперь обхватывает мой клитор, и знакомое тянущее и покалывающее чувство, полное тепла и удовольствия, нарастает между моих бедрер и в животе.
Он проводит губами по другой стороне моего горла. — Ты так же нуждаешься в мне, как я в тебе, tesoro?
— Всегда, сэр.
С глубоким ворчанием, полным разочарования, он тянется к кнопке, чтобы заговорить с нашим водителем. — Забудь о ресторане, Тито. Отвези нас прямо в отель», — рявкает он.
«Да, босс», — следует быстрый ответ.
Я моргаю, глядя на него: «Отель?»
«Это был сюрприз, солнышко. Я забронировал для нас номер».
— Но Лука?
«Мы вернемся утром. Кэт и Данте хорошо о нем позаботятся». Он изогнул бровь. — Но я подумал, что нам не помешает уединение.
Я знаю, что на самом деле это означает. Долгий, ленивый, непрерывный утренний секс. О, как я это пропустила. И он прав, Лука в полной безопасности и о нем хорошо заботятся его тетя и дядя. «Звучит идеально», — говорю я с улыбкой.
Он не отвечает. Вместо этого он соскальзывает с сиденья и становится на колени на полу машины. И теперь он задирает мое платье до упора, пока оно не собирается вокруг талии. — Ты так чертовски хорошо пахнешь, Мия, — рычит он, слова звучат напряженно и резко, когда он проводит ртом вверх по внутренней стороне моих бедер. Его борода щекочет мою кожу, и я корчусь на скамейке, но он удерживает меня одной мощной рукой. — Не двигайся, солнышко, — приказывает он. — Я хочу съесть свою гребаную киску.
Святые бананы! Этот человек сегодня дикий, и мне нравится в нем все.
Я откидываю голову на сиденье, и следующее, что я знаю, Лоренцо разрывает мои трусики пополам в своей отчаянной попытке как можно быстрее заполучить меня ртом.
И когда он это делает — святая мать милого младенца Иисуса — я выкрикиваю его имя так громко, что уверена, что Тито, должно быть, услышал меня, несмотря на звуконепроницаемое стекло, отделяющее нас от него.
Горячие волны пульсирующего удовольствия катятся по моему ядру, когда он всасывает мою чувствительную плоть и вводит в меня два пальца. Я покрываю его влагой, которая, кажется, приводит его в еще большее безумие. Его животное хрюканье и стоны эхом разносятся по всей машине, и я думаю, что это, возможно, самое возбуждающее, что я когда-либо слышала за всю свою жизнь. Ему едва хватает времени, чтобы заставить меня кончить, взрываясь на его язык, мои руки прижимаются к крыше машины, когда я трусь своей киской о его лицо и выкрикиваю его имя.
Кажется, я в оцепенении добралась до гостиничного номера. Лоренцо наклонил меня над сиденьем и трахнул после того, как съел меня, и мои ноги все еще дрожали, когда я шла без трусиков по вестибюлю.
Но теперь ко мне вернулось чувство в конечностях, и я сижу на кровати, читая меню обслуживания в номере, в то время как Лоренцо наливает каждому из нас по бокалу шампанского. Я думаю, что один стакан будет не проблемой, если я буду сцеживать молоко завтра. Я просматриваю меню, не зная, что хочу съесть. Я голодна, но также чувствую небольшое головокружение. Наверное, мне просто нужно немного еды, и чтобы восполнить потерянную жидкость после того, как мой муж заставил меня кончить три раза за двадцать минут.
«Ты не против пойти на ужин, солнышко?» — спрашивает он, протягивая мне мой напиток.
— Конечно. Я делаю глоток. «По крайней мере, мне не нужно всю ночь втягивать живот в этом платье», — говорю я со смехом.
Его глаза мгновенно темнеют. Срань господня! Почему я вообще пошутил об этом?
«Ты только что оскорбила свое невероятное тело прямо передо мной, черт возьми, Мия?» — спрашивает он с угрожающим рычанием.
«Я-я… Просто это платье обтягивает. Вот и все, что я имел в виду… Сэр, — добавляю я последнее слово, пытаясь успокоить его, но это не работает.
Он обхватывает мою челюсть своей мощной рукой. — Ты только что родила нашего ребенка, Мия. Ты вырастила самого совершенного маленького мальчика во всем гребаном мире. Никогда… Его глаза сужаются. — Знаешь, что это значит, солнышко?
— Ты собираешься наказать меня? — шепчу я.
Он берет бокал с шампанским из моей руки. — Конечно, черт возьми.
Я сглатываю узел тревоги. Мои глаза следят за его руками, когда он опускает их на пояс и расстегивает его. О, Боже, мне плохо.
— Ты готова к этому, солнышко? Он протягивает кожу через петли своих классических брюк, и она издает мягкий свистящий звук, скользя по дорогой ткани.
У меня сворачивает живот. Я чувствую себя не очень хорошо.
Он ладонью сжимает пряжку, а затем оборачивает кожу вокруг руки.
— Перевернись, Мия. Задницей вверх».
С дрожащими конечностями я делаю так, как он просит, перекладываясь на кровать. Он проводит рукой по моей. — Сколько раз я должен отшлепать твою попку своим ремнем, солнышко?
Боже мой. Моя рука подлетает ко рту, и я вскакиваю с кровати, направляясь в ванную.
— Мия? — кричит Лоренцо с беспокойством в голосе, когда его тяжелые шаги преследуют меня.
Я почти добираюсь до туалета, прежде чем извергаю свои кишки в унитаз и падаю на колени на прохладный кафельный пол, когда пот стекает по моей коже. Он опускается на колени позади меня, нежная успокаивающая рука потирает мою спину. Моя голова низко опускается, когда я упираюсь в ободок унитаза. Но затем ощущение проходит так же быстро, как и началось, и я покачиваюсь на пятках.
— Tesoro, — тихо говорит он, притягивая меня к себе, пока не садится на пол, а я сворачиваюсь калачиком у него на коленях. Он убирает мои волосы с влажного лба.
«Извини, я не знаю, что случилось», — говорю я, и дрожь пробегает по моему позвоночнику.
Он смотрит мне в глаза, они полны тревоги и беспокойства. — Это был не ремень?
— Нет. Я качаю головой. Несмотря на мои травматические воспоминания о бывшем муже и ремне, Лоренцо помог мне преодолеть этот страх давным-давно, и до сих пор он много раз шлепал меня им. «У меня просто возникло внезапная тошнота. Сейчас я чувствую себя хорошо».
Он прижимает руку к моему лбу. «У тебя нет температуры».
«Может быть, это было что-то, что я съела», — предполагаю я.
Он прищуривается, глядя на меня. «Или…»
— Или что?
— Ты сказала, что твое платье стало теснее. Я слышал, как ты жаловалась Кэт на свой растущий живот в течение последних двух недель, когда думаешь, что я вне пределов слышимости.
— Вот почему ты так разозлился сегодня
