вновь на спине. Кожа горит, заставляя пылать щеки. Дыхание сбивается. Ткань царапает соски, и кажется, что все вокруг видят, как они напряжены.
«Плевать».
- Да. Хочу.
Его мимолетная улыбка.
Смена кавалеров дает время подумать.
Как-то не так прозвучало ее «хочу». Юля сама почувствовала, что ответила совсем не на тот вопрос. Она хотела Изегера. Хотела так сильно, что все болело.
«Чертов строн».
Вжик уверял, что Упырь отгородит ее от действия родового амулета, но...
«Наверно, произошел какой-то сбой», - в экстремальных ситуациях люди часто надеются, что все происходящее с ними сон, или случился какой-то сбой. Вот и Юля тут же нашла виноватого - испорченный колдовской амулет.
«А может, Упырь с самого начала был всего лишь подделкой? Той самой пустышкой, таблеткой плацебо, которая, по сути, совсем не действует, а мы сами убеждаем себя, что лекарство помогает?»
Но желание верить, что Упырь не работает, опровергали слова, произнесенные когда-то Вжиком - колдовской амулет спрячет строн так надежно, что даже хозяин не сможет его призвать.
«А вдруг Изегер и не пробовал призвать?»
Новая смена кавалеров и опять рука Изегера на обнаженной коже.
Юля даже не запомнила лица того, с кем только что танцевала. Словно он был невидимкой. И прикосновений его не заметила.
Шаг назад, два вперед. Поворот.
Лицом к любимому лицу.
- Ты хотел, чтобы вернулась я или твой родовой амулет?
Шаг в сторону, скрещение рук.
«Зачем? Зачем спросила? Что со мной будет, если услышу, что ему нужен только строн? Я умру на месте».
Шаг навстречу.
- Я хотел, чтобы вернулись вы оба... - Изегер почувствовал, как в его объятиях напряглась спина «жены». Остановился, взял ее за руку и повел из залы. Сотня глаз провожала пару, так гармонично смотревшуюся в своей странности. - ...потому что только с его помощью могу переместить тебя домой.
- В замок? - Юля не видела ничего вокруг. Отпусти лорд Ханнор ее руку, и не существовало никакой гарантии, что она не врежется в первый же столб. Сейчас она была поглощена мыслями, в которых вязла, тонула. У нее едва не сорвалось с языка, что место, где она была никому не нужна, трудно назвать домом. Но Изегер опередил:
- На Землю.
Закружилась голова.
«Сон, сон, я вижу сон».
- Только там мы убедимся, связаны ли сильными чувствами или они насквозь лживы. На Земле родовой амулет позволит снять себя.
«Изегер заберет амулет и уйдет! Обнаружит, что чувств нет, и исчезнет!» - Юлия запаниковала и затравленно обернулась. Они стояли на веранде, оплетенной виноградными лозами, берущими свое начало где-то далеко внизу.
- С помощью отца я нашел записи, что в немагических мирах строн отпускает свою жертву, если к тому времени его не призвали.
- А ты призвал? - сознание путало мысли, мешало сосредоточиться, и невозможно было понять, какие эмоции испытывает Изегер: холодное ожидание, что она согласится на эксперимент, и «приключение», длившееся больше года, закончится, или в нем горит нетерпение узнать, что чувствует к нему избранница - не жертва строна, а именно избранница.
- Закрой глаза...
Юлия сделала шаг назад. Мечта о родном доме, маме отодвинулась, уступив место страху.
«Я не готова потерять его...»
- Доверься мне. Закрой глаза... - голос Изегера был мягок. Обволакивал, успокаивал, утешал.
Юля медленно закрыла глаза. А глупое сердце колотилось с такой силой, что грозило выпрыгнуть, проломив ставшие хрупкими ребра.
Шорох одежды. Едва заметное движение воздуха, и Юлины губы оказались в плену.
Она еще не успела поднять к лицу Изегера руки, чтобы удержать, не дать прерваться поцелую, как все закончилось. Юля в удивлении открыла глаза и увидела, как лорд Ханнор, словно в замедленной съемке, падает, а кровь густым потоком заливает его лицо.
- Тише, тише! - жесткая ладонь легла на губы, которые еще помнили вкус поцелуя, и сознание поспешило покинуть ошеломленную хозяйку.
***
Главный маг Агрида щурил глаза, невпопад отвечал Элькассару Третьему, отвлекался на мысли находившихся рядом людей. А все из-за тех, кто существенно портил ему жизнь.
«Подлец! Мразь! Валаахово отродье!» - Магистр сам не смог бы ответить, на чью голову в этот раз сыпались его проклятия: лорда Цессира, который жаждал пристроить бестолковую дочурку в любовницы короля, или Изегера, который, наплевав на строн и сбежавшую в степь жену, активно менял свою судьбу.
Отсюда, с высоты постамента, было видно, как лорд Ханнор, завидев чуть ли не голую леди Эйжению, целенаправленно идет к ней. Хищный взгляд, наглая улыбка, и несуразная стрижка, которая почему-то вместо отвращения вызывает живой интерес.
Магистру не надо было читать мысли короля, чтобы понять, что он находит новую прическу лорда Ханнора если не красивой, то практичной.
«Не удивлюсь, если завтра всей армии прикажут обрезать косы...»
Когда Изегер нагло увел в круг танцующих дочь Цессира, король захлопал в ладоши, а Магистр побагровел. Ему открылся иной план его врагов: роди леди Эйжения бастарда, и сразу два рода пополнятся ребенком, умеющим рвать пространство и менять лики.
От такой перспективы король никогда не откажется. Он хоть и сослал Изегера на границу, все-таки страшился потерять последнего мастера, способного делать амулеты перемещения.
«Ха! С таким бастардом Элькассару и строн не нужен!»
Магистр сжимал зубы так, что они крошились. Вся та работа, которую он проделал, чтобы строн вновь исчез, окажется напрасной, если позволить родиться бастарду Изегера.
Это он, Баргир Син, придумал жуткое название «Упырь». Не сытые колдуны, именно он нашел в старинных книгах, как делается магическая заглушка для строна. Первопроходцы, исследующие новые миры, боялись путешествовать с родовыми амулетами на шеях. Стать добычей разбойников из-за дорогой вещицы, с которой добровольно никто не расстанется, все равно что обречь себя на смерть. Старые маги позаботились о рецепте заклинания, превращающего артефакт в дешевую безделушку, но с годами, когда соседские миры были изучены вдоль и поперек, секрет магической заглушки был забыт.
Баргир Син возродил Упыря, а его люди, ведущие разведывательную работу не хуже Цессиров, убедили глупого квалона спасти жену лорда Ханнора.
Не все разрешилось, как планировал Магистр. Да, строн замолчал, а безродная жена сбежала, но Джулия оказалась в руках урийцев, а не Сытого императора.
«Но и так сойдет. Главное, что она вне досягаемости. Небось уже качает на руках урийского ублюдка. В степи всяких любят. И безродных чужих жен тоже...»
Мимолетная улыбка Гердиха окончательно вывела Магистра из себя.
«Но откуда же взялась его дочь? Он ни
