Опираюсь на здоровую левую ногу, помогаю себе руками. Вот я и наверху, на земле. Однако далеко я уполз. Здание, в подвале которого оборудован спортзал, виднеется метрах в ста пятидесяти сквозь остатки ограды вокруг пионерлагеря. А впереди лес, и между березовых стволов мелькнула и исчезла сутулая спина беглеца. Снова показалось, что я его знаю. Где-то я уже видел эту спину. Где? Не помню!
Приходится давать беглецу еще одну дополнительную фору. Сажусь на землю, снимаю с раненой ноги кроссовку, выдергиваю шнурки и накладываю некое подобие жгута выше колена.
В траве рядом замечаю полутораметровую палку. Очень кстати. Подбираю палку, встаю, опираясь на нее, как на костыль, и продолжаю погоню.
Если я и сетую по поводу своего ранения, то лишь для того, чтобы дать выход вполне естественным эмоциям. Внутренне я спокоен. Случилось то, что случилось, нет смысла винить кого-то или впадать в отчаяние, нужно меняться самому вместе с ситуационными изменениями. Когда лисица попадает в капкан, она отгрызает себе лапу и скачет на трех в свое логово зализывать рану. Мне же еще рано зализывать раны. Как телесные, так и душевные…
Скачу между деревьев на одной ноге, помогаю себе костылем. Голова слегка кружится, сказывается потеря крови, физические и нервные напряги. Ничего. Я сильный, я в отличной форме. Будучи миллионером, я хорошо кушал и следил за здоровьем. Сдюжу, есть резервы.
Уже темнеет, осень как-никак. Дзэнин небось торопит заходящее солнце, полагает, что ночью легче уйти. В принципе он прав, однако ночь – мое время. Я знаю, что настигну беглеца. Иной финал невозможен, вопрос лишь в цене, и моя жизнь в обмен на его смерть – вполне достойная сделка.
Впереди, за деревьями, утробно ухнул и застрекотал мотоциклетный мотор. Убыстряю ход как могу, пру напролом через молодые сосенки. Сухие иголки липнут к потному лицу, колючие ветки царапают тело. Хвала Будде, бурелом остается позади. В ноздри лезет запах бензина, глаза слепит сизый дым. Я опоздал секунд на сорок. По узкой петляющей тропинке с ревом уносится мотоцикл. Сутулая спина седока снова кажется ужасно знакомой. Еще успеваю заметить, что мотоциклист почти совершенно лыс, и он исчезает за поворотом. Одет байкер, кажется, во вполне цивильный перепачканный костюм безлико-серого цвета. Черт меня дери! И цвет этого костюма я помню! Выходит, мы с дзэнином старые знакомые… Неплохо, однако, он придумал. Подземный ход, спрятанный в буреломе мотоцикл, тропинка поблизости, ведущая… Куда? Очевидно, что на дорогу. Не ту дорогу, по которой я пришел в пионерлагерь, другую. Пробую сориентироваться, замираю, внимательно слушаю рокот мотоциклетного мотора. Лесные тропинки, маршруты грибников, как правило, изрядно петляют. Если мне удастся угадать, в какой стороне дорога и как попасть на нее, срезав путь по лесу, есть шанс заметно скомпенсировать мотопреимущества беглеца. И уж, если есть дорога, должен же кто-нибудь по ней ездить, кроме дзэнина-мотоциклиста.
Кажется, дорога должна быть вон там, справа. Попробую поверить своим ощущениям.
И снова я скачу по лесу как кенгуру, скрипя зубами от боли в правой ноге. Гул мотоцикла постепенно тает вдали, зато мое ухо улавливает еле слышный шум автомобильного мотора. Машина едет в нужную мне сторону, я должен успеть!
Я различил сквозь переплетение веток серую ленту дороги, когда автомобиль был уже совсем рядом, мотор надрывался метрах в ста от меня. Мне повезло, лесистый склон перед самой дорогой резко уходил вниз, наверное, когда-то, очень давно, в другую геологическую эпоху, на месте нынешнего проезжего тракта протекала глубокая река с высокими берегами.
Машина показалась из-за поворота. Допотопный милицейский джип канареечного цвета с голубой полосой на борту, прозванный в народе «козлом». Все без разбору поголовье советских джипов почему-то неизменно получало это рогатое прозвище.
Ну что ж, на худой конец и козел скакун, мне выбирать не приходится, к тому же я в прошлом носил фамилию Козловский, так что все органично.
Отбрасываю палку-костыль, прыгаю и, сгруппировавшись, обхватив руками колени, качусь по склону между деревьями. Перед самой дорогой, на рубеже лесной травы и утрамбованного колесами песка, пружинисто распрямляю тело, отталкиваюсь левой ногой и после непродолжительного полета падаю грудью на землю в десяти метрах от быстро приближающегося автомобиля.
Визг тормозов, пыль и щебень из-под колес. Хвала Будде! Человек за баранкой успевает затормозить в нескольких метрах от моего распластанного тела.
Лежу неподвижно, имитирую если не смерть, то полную потерю сознания.
Щелкнул замок, открылась автомобильная дверца. Сквозь полуприкрытые веки вижу ноги вылезающего из автомобиля пассажира, того, что сидел рядом с водителем. Обут он во вполне штатские полуботинки. На нем дорогие твидовые брюки, и, судя по размерам, он велик ростом.
Ну, давай, родной, не томи! Иди скорее ко мне, и я тебя…
– Семен Андреевич Ступин? – громко спрашивает меня покинувший автомобиль человек в твидовых брюках. – Вы живы?
Неожиданный и крайне неприятный поворот событий. Значит, Миша Коробов все же раскололся. Эх, Миша, Миша…
Открываю глаза, приподнимаюсь на локте.
– Да, я жив. С кем имею честь?
– Капитан Чернышев из Москвы.
– ФСБ?
– При чем тут ФСБ? МВД, Семен Андреевич… Давайте я вам подняться помогу.
– Спасибо, я сам…
Но капитан Чернышев уже рядом и хлопочет вокруг меня.
– Слушай, Чернышев, я тут за одним гадом бегал…
– Мы так и поняли, – перебивает капитан. – Омоновский сержант доложил, что чуть вас не шлепнул, раздолбай. Пошли в машину, обопритесь на меня…
– Еще раз спасибо, сам доковыляю, не хочу вас пачкать.
Поверх твидовых брюк Чернышев носил голубую фланелевую рубашку, а поверх рубашки перевязью болталась кобура-босоножка и из-под мышки у Чернышева торчала рукоятка «стечкина».
– Садитесь на заднее сиденье, Семен Андреич, сможете пролезть?
Я забрался в кабину «козла», поздоровался с сидящим за рулем невысоким стареющим мужчиной атлетического сложения.
– Майор Дроздов, – представился водитель.
Одет Дроздов, как и Чернышев, во все штатское. Кобура с пистолетом висела у Дроздова на поясе. Майор был много старше капитана, носил аккуратную короткую бородку и уже начинал лысеть, в то время как Чернышев имел гладко выбритое лицо и пышные вьющиеся волосы.
Кроме этих двоих, в машине больше никого не было.
– Сейчас вас в больницу отвезем, – сказал майор, когда капитан уселся в кресло справа от него.
– Отставить больницу, ребята. Слушайте, чего расскажу…
Я кратко поведал о своей погоне за дзэнином и предшествующих событиях (разумеется, опустив некоторые детали). Начал рассказ с того, что с каждой секундой все увеличивается расстояние между нами и преступником на мотоцикле. Майор сразу все понял, завел мотор и до отказа вдавил педаль газа в пол. Когда я закончил рассказывать, Чернышев спросил:
