уже чуть ли не шептала.
— Лоринея! — судя по голосу это был Эрик.
— Храм. Пожалуйста.
Больше я ничего не могла сказать. Меня пронзила острая боль и я закричала, а потом отключилась.
Киран
После того как дуэль была окончена, я заметил бледность дочери. Возможно, Шараша что-то сделала со своим телом и Лори пришлось приложить больше усилий для победы и она это сделала. Она гордо прошла со мной через всех аристократов, доказав, что она по праву занимает свое место. Однако, потом все пошло наперекосяк.
Лори вдруг упала, ей стало плохо. Она не могла толком говорить и единственное о чем она просила это отнести ее в храм. У меня было бешеное желание вернуться и разорвать ту суку, но я сдержался. Здоровье дочери важнее, но я та тварь не отделается легкой смертью. Я взял дочь на руки и телепортировался прямо к храму. Эрик Эбони успел за меня ухватиться и последовал следом за нами.
— Ваше величество!
Ко мне выбежал жрец. Он побледнел от увиденной картины.
— Уйди с моей дороги.
Не слушая его, я прошел внутрь и положил свою дочь на алтарь. В тот же момент ее будто накрыло прозрачным куполом и рана начала по-тихоньку заживляться. Я наблюдал за этой метомарфозой открыв рот. Черные вены, которые успели уже распростаниться, начали принемать свой прежний вид, рана все больше темнела и из нее вытекала какая-то жидкость. Она текла по руке и, касаясь алтаря, превращалась в пар и испарялась. Не знаю сколько времени прошло, но яд полностью покинул тело Лоринеи и купол над ней исчез.
— Жрец, зови лекарей прямо сюда.
— Слушаюсь.
Я пока не хотел переносить Лори в покои до заключения медиков. Пусть сначала подтвердят ее состояние. Сбоку я услышал шаги. Эрик Эбони обошел меня с другой стороны и взял руку дочери. Нет он что, реально бессмертный? У меня не было желания с ним ругаться и указывать ему на его место. Я отошел к скамье, сел и начал молиться всем богам. Я просил, чтобы с моей дочерью все было хорошо и чтобы это дерьмо, наконец, закончилось. Я впервые возблагодарил гены за свои серебрянные волосы, иначе все бы имели возможность лицезреть мою седую голову.
— Ваше величество, я привел всех лекарей.
— Осмотрите принцессу и доложите о ее состоянии.
— Как прикажете.
Лекари бросилсь осматривать каждый сантиметр на теле Лоринеи. Я позвал своего второго советника, как всегда он появился бесшумно из тени.
— Ваше величество?
— Что со служанкой?
— Благополучно схвачена, но…
— Что?
— Леди Шараша мертва.
— В каком смысле? Моя дочь не нанесла ей смертельную рану. Ей что, не могли кровь остановить?
— Дело не в этом. Когда рыцари схватили ее и повели в темницу, она стала иссушаться и в конце концов превратилась в горстку песка. Скорей всего это последствия того, что она могла принять, чтобы ее тело стало неуязвимым некоторое время.
Блять. Даже сейчас умудрилась сбежать. Тем временем, осмотр был закончен.
— Ваше величество, мы проверили состояние ее высочества. Ее жизни ничего не угрожает, но она будет некоторое время спать, так как яд успел проникнуть в тело достаточно глубоко.
— Что за яд такой?
— Это нам неизвестно. Ее кровь чиста, поэтому мы не могли взять ее у принцессы на анализ и следов никаких не осталось. Однако, я никогда не встречал такого яда и тем более он не мог пренадлежать леди Шараше.
— Ясно, ее можно переносить?
— Да, конечно.
— Свободен. Будешь проверять ее состояние днем и ночью.
Я взял на руки дочь и отнес ее в свой дворец. Я попросил служанок подготовить комнату недалеко от моей и оставил ее там. Так же пришлось выделить комнату и для Эбони, так как если я этого не сделаю, он будет ночевать рядом с Лори, а этого я позволить не могу.
Лоринея
Я проснулась от ощущения тошноты и того, что на меня пристально смотрят. Такое ощущение, что я три дня пила не просыхая.
— Где я? Кто я?
— Ты Лоринея Данте ди Агранте, моя единственная дочь, которая постоянно заставляет меня волноваться. Сейчас ты у меня во дворце.
Я повернула голову и рядом с моей кроватью сидел папа. Попыталась оглянуться, на сколько смогла, и увидела найденыша спящего в кресле недалеко. А вот тут меня пронзила жуткая головная боль.
— Ой, мама, роди меня обратно…
— Я не против. Я сделал бы все, чтобы ты заново родилась и воспитывал бы тебя строже.
— Ну знаешь…Ладно, что произошло после дуэли?
— Ты отключилась и просила отвести тебя в храм, что я и сделал. Там тебе стало лучше и лекари сказали, что яд был выведен из твоего организа полностью.
— А сколько я спала?
— Два дня.
— Ну и хорошо.
— Не вижу ничего хорошего. Я до сих пор не знаю что за гадость выпила та дрянь и откуда она у нее.
— Скорее всего здесь замешан Дарк. Кстати, что с Шарашей?
— Мертва.
— Что? Суд уже принял решение и казнил ее?
— К сожалению, нет. Я не смог поиздеваться над ней напоследок. После вашей битвы она превратилась в сгусток песка, скорее всего это последствия принятой ей отравы.
— Понятно. Что со статьей?
— Прочти сама.
Папа дал мне газету вчерашнего выпуска. На первой полосе красовалась наша статья, где было все изложено так, как выгодно нам. Шараша императорская наложница будучи принцессой империи нагов совершила покушение на члена императорской семьи и готовила убийство императора. Выдав себя за принцессу, она хотела получить власть, но император сразу распознал в ней подделку, но остался наблюдать за ней, тайно разыскивая дочь. Тем временем, настоящая принцесса выжила, вернулась домой, связалась с императором и они вместе разоблачили обман. Принцесса вызвала на поединок наложницу и одержала победу убив изменщицу. Автор захотел остаться неизвестным, но было указано, что это один из слуг, который работает во дворце императора.
— Статья неплоха. И каковы отзывы аристократов?
— Восхищаются вовсю гениальной принцессой и славят любящего отца и справедливого императора. — на последнем выражении папа скорчил такую рожу, будто пол лимона съел.
— Отлично, теперь пришла пора отправить весточку брату Шараши, нынешнему императору. Выжми из них все, папочка.
— Разумеется, а тебе следует отдыхать.
— Еще успеется. Мне надо поесть и приступать к поискам организатора. Я не думаю, что он находится за пределами империи.
— С чего такие выводы?
— Есть такая штука, папочка, женская интуиция называется.
После ухода папы, Эрик открыл глаза и лучезарно улыбнулся.
— Я не хотел показывать твоему отцу, что проснулся. С пробуждением, как ты себя
