глаза. Также, как он делал в каземате на ОПАБе.
Через мгновение он открыл глаза. Оркестра не появилось. Торжественная минута отозвалась тишиной. Из темноты шагнула фигура доктора в белой рубашке и кремовых брюках. И ничего героического вдруг не оказалось в этой реальности. К нему приближается противник, который хочет его убить. Просто, тупо и быстро! Ни первая кровь, ни мольбы о пощаде его, Мамина Алексея Степановича, уже не спасут. Алексей почувствовал, как похолодели и задрожали его пальцы. Пот мгновенно прошиб спину и подмышки. Стало трудно дышать.
Нет, нет! Не сейчас. Только не сейчас. Нельзя дать страху захватить себя. По телу пробежала судорога, потом онемение. Это шок! Еще чуть-чуть и потом слабость. Тогда все! Так, наверное, кролики замирают перед змеей, боясь пошевелиться. Оставалось шагов семь.
Внезапно доктор взмахнул правой рукой наотмашь и от руки отделился продолговатый блестящий предмет. Черт возьми! Это был стилет. Мамин не заметил, что корреспондент шел к нему с оружием.
Этот взмах вырвал Алексея из оцепенения. Он набрал что есть силы воздуха и громко заорал:
– Ааааа!!!
Агента это не смутило. Он приблизился, фронтально, чуть наклонив голову вперед.
Алексей мощно выбросил правую ногу, мае гери чудан. Удар был выверенный. Мамин приготовился к тому, как чейсоку проткнет корпус корреспондента. Чейсоку пронзил пустоту. Неуловимым движением корреспондент убрал таз и левой рукой подбил колено Мамина. Алексей попытался встать на правую ногу, удержав равновесие, но нога опустилась не на землю, а на подставленную голень противника; потом предательски скользнула по ней и в следующее мгновение Мамин распластался на траве.
– Вставайте, молодой человек. Я не хочу убивать вас, так быстро, – победоносно сказал доктор, встав на место Алексея.
Более, чем унизительное начало! Мамин, преодолевая боль в руке, поднялся. Агент демонстративно наклонился и сорвал травинку. Зачем-то сунул ее в карман брюк.
– На память, – сказал он, и, кажется, попытался улыбнуться.
Алексей потрогал правое плечо, оно набухло. Но страха уже не было. Азарт боя ворвался в сердце мужчины, вытеснив усталость, боль и страх.
Теперь Мамин вскинул руки в боевую стойку и пошел на доктора. Тот стоял с опущенными руками. Алексей бросил левую руку, джеб. Корреспондент уклонился и тут же кинул смертельное нукитэ, целясь в адамово яблоко, но цели он не достиг. Удар левой рукой Алексей наносил фальшивый, даже кулак не сжал. Ему нужно было заставить противника среагировать. Он этого добился. И, когда, доктор сделал уклон, Мамин прогнулся в спине назад, что спасло его от нукитэ, и коротко ткнул носок сапога в голень. Удар получился резкий и сильный. Корреспондент взвыл и машинально сделал два шага назад. Таким ударом выиграть сражение было конечно невозможно, но ущерб был ощутим. Корреспондент захромал.
– Шайсе, – промычал он.
– Что, не нравится, немчура? – Алексей тяжело задышал. Бой длился всего несколько секунд, а он уже начинал уставать.
Теперь, когда подвижность немца была ограничена, Мамин решил войти в ближний контакт и, схватив, бросить. Корреспондент был невысок ростом и худощав, вес не больше семидесяти килограмм. Левой руки должно хватить для броска.
Корреспондент, казалось, разгадал план Мамина и при приближении стал ловко по зигзагообразной траектории наносить удары. Они были какими-то неловкими, но стремительными. Мамин пару ударов заблокировал, увернулся от нескольких, но два пришлись в цель: один по затылку, от чего звякнуло в голове; другой – в левое плечо. Алексей контролировал правую руку и держал ее в защите, но тут «на автомате» нанес цки куда-то в район солнечного сплетения и…попал.
Противники отскочили друг от друга как пинг-понговые мячики. Один, потому что ему сбили дыхание, второй, потому что правое плечо прожгла чудовищная боль. Оба бойца остановились. Один сплевывал слюну, второй зажал плечо рукой.
Алексей понимал, время работает не на него. Каждая секунда отбирает силы. И он скоро не сможет выполнить бросок. А ударами ему уже не победить.
– Все, парень. Эта игра мне надоела, – услышал Мамин. Он поднял голову, агент возился с ремнем.
Алексей непонимающе наблюдал за манипуляциями корреспондента. Он решил снять ремень? Зачем?! Использовать в качестве оружия?! Так у Мамина самого портупея есть. Да и удары ремнем здесь не помогут. Корреспондент резким широким движением, как будто вынимая саблю из ножен, вытащил тонкую металлическую проволоку.
«Похоже на струну», – подумал Мамин.
Доктор сделал три шага к Мамину и наотмашь, как плетью, вскинул правую руку.
То, что произошло в следующее мгновение, Алексей не понял. Понял только, что все, что происходило с ним до этого: ранение, удары – все это ничто, по сравнению с этим. Стальная проволока рассекла правую руку почти до кости и та безжизненно повисла.
Своего крика Алексей не слышал, но почувствовал, что опустил на колено. В глазах потемнело. Сквозь осоловелую муть, он ощутил, как стальная петля обвилась вокруг его шеи и без промедления стянулась. На плечи опустилось что-то увесистое и придавило к земле. Сталь неумолимо впивалась в кожу, разрезая ее. Артерия на шее вздулась, грозя вот-вот стать рассеченной проволокой. Левой рукой Мамин пытался схватиться за петлю, но для пальцев там места не было. Пригибаемый к земле и теряющий сознание Алексей, увидел картинку. Картинку своего положения, только со стороны. Он стоит на одном колене, правая рука безжизненно висит, будучи почти разрубленной, на плечах навис невысокий старик в белой рубашке и кремовых брюках и обеими руками стягивает проволоку.
Действие опередило мысль. Мамин обхватил левой рукой сзади левое бедро корреспондента, подсадил его, опустив плечи, оттолкнулся левой ногой и, подставив правую, выпрямил их. Корреспондент оказался сидящим на плечах у Мамина. Деваться ему было некуда, проволоку отпустить он не мог. Мамин резко вскинул левую руку вверх-назад и схватил агента за что пришлось. Попался воротник рубашки. Сжал, дернул вниз-влево и, теряя сознание, всем телом приземлился на корреспондента.
***
– Алексей Степанович. Товарищ Мамин.
Сквозь нестерпимую боль пылающих жаром век Мамин открыл глаза. Над ним склонилось лицо Лизы.
– Вы живы, – неопределенно спросила или сказала она.
– Ничего, вроде живой, – губы не слушались, во рту сухо и солено.
Мамин не чувствовал ни рук, ни ног. Поводил кадыком. Проволоки на шее не было. Лиза сняла. Спиной он чувствовал, что лежит на корреспонденте. Удар был жесткий, перед потерей сознания он слышал хруст костей противника. Алексей надеялся, что сломал позвоночник агенту.
– Помоги встать, – сказал он.
С помощью Лизы Алексей поднялся. Все тело саднило. В голове раздавался шум. Он оглядел себя. Видимых повреждений нет. Только правая руку повисла плетью. На месте удара стальной проволокой была материя. Это Лиза оторвала часть
