рядом. Там у неё вся жизнь. А у Саши жизнь пока здесь. Тут – дети, которые между прочим ходят в школу. Тут – крыша над головой, и работа, которая за эту крышу платит. Хочется конечно жить дома, в Москве, но как же вот так вот, рывком…
А может так и надо – рывком? А то ведь собираться переместиться из Штатов домой можно вообще остаток жизни. Сидеть на своём бэк-ярде, почёсывая пузо, смотреть как собственные русские дети с каждым годом превращаются во взрослых американцев, и мечтать лениво: «Ну, если не в этом году перееду домой, то уж в следующем-то уж наверняка… Вот только разбогатею чуток, и метнусь стремительным домкратом. Ну, если не в следующем году, то через один уж точно. Или через два.» А тут р-р-р-раз – и всё! В конце-концов, найдётся и где жить, и где работать, и дети максимум через год к языку преподавания адаптируются. Чёрт, а всё равно ведь страшновато перед таким большим скачком, перед радикальной переменой судьбы. Перед локальной логистической катастрофой. Не каждому доводилось уехать откуда-нибудь навсегда, взяв с собой кусок предыдущей жизни в объёме не превышающем собственную тягловую силу. Как беженцу какому-нибудь, у которого за спиной уже и дом горит, и враги затворами автоматов лязгают да штыки пристёгивают.
Да и вообще, чего теперь теоретизировать-то? Уже не важно, хорошо это или плохо – случилось так как случилось. Не осталось, похоже, у Саши выбора. Делать вид что ничего не происходит уже не получится.
– Чего улыбаешься? – спросила Мария, увидев Сашину кривую ухмылку.
– Да так, вспомнил старый анекдот, про объявление в зоопарке «Страусов не пугать, пол – бетонный!» – ответил Александр. – Как из Штатов-то выезжать придётся?
– Ещё не знаю. Скорей всего, или на машине через мексиканскую границу, или самолётом через Латинскую Америку. Ждём инструкций. – Мария кивнула на компьютер. – В любом случае вас встретят и помогут. Ну, или «тебя» – полагаю, что близким твоим сейчас ничто не угрожает, не станут их использовать как средство давления. Так что их можно и потом вывезти, без всякой спешки.
– Уверена?
– Спорить на свою левую ногу я конечно не буду, но по логике вещей скорей всего именно так. Контрразведка вообще о твоём существовании сможет узнать когда меня допросит. Соответственно, узнают и о том что ты человек практически случайный. В этом-то, Сашик, как раз основное преимущество твоей ситуации…
– Это в чём же?
– Да в том, что с одной стороны ты в орбите наших интересов, соответственно Служба будет тебя защищать. Если контрразведка попробует на тебя давить грязными средствами, то мы ответим тем же. Ну например попробуют они твоих детей не выпустить из Штатов – и мы устроим что-нибудь похожее. Скажем, найдём наркотики в сумочке какой-нибудь московской подруги штатовского дипломата. И американцы об этом прекрасно знают. А с другой стороны, ну не представляешь ты ценности для американских спецслужб, значит и ввязываться в грязные игры ради того чтобы тебя достать им смысла нет. Так что…
– Машк, ну ты-то откуда такие вещи знать можешь? – перебил Саша с досадой. – С чего это вашей, как ты говоришь «Службе» за меня биться? Сама сказала: я для вас – человек случайный. Да и если собираются ваши большие боссы там за меня типа сражаться насмерть, ты-то как в этом можешь быть уверена? Ты же вроде не генеральша пока…
– Будут. – уверенно сказала Мария. – Будут биться. Потому что мы своих не бросаем. И потому что никому не позволяем играть против себя грязными методами, во всяком случае – безнаказанно. Да и вообще, ни одна серьёзная спецслужба такого себе позволить не может. Один раз спустишь с рук – остаток времени будут об тебя ноги вытирать все кому не лень.
Саша на всякий случай скептически хмыкнул, но спорить не стал. В приятные вещи вообще легко верить.
Справа причалил старенький красный пикап, из которого вышел здоровенный дед с совершенно седой шевелюрой и такой же бородой. Глянул на Сашу, кивнул приветственно, а потом демонстративно скосил глаза на девушку, и ещё раз кивнул, на этот раз с видом знатока, ободряющего выбор. Саша помахал ладошкой в ответ, и мимикой обозначил «Хеллоу» – в слух проговаривать смысла не было, всё равно из автомобиля не услышит.
– Знакомый? – осведомилась Маша.
– Угу. Грек. Мирный грек. – ответил Александр. А потом подумал что знать песни Высоцкого этой шмакодявке не по годам, добавил: – И правда грек. Зовут Билл, русским представляется как «Василий». Четверо сыновей. Любит хвастаться двадцатилетними любовницами, а ещё рассуждать о том, как он буквально на днях уедет из Штатов, купит кусок земли на каком-нибудь греческом островке в Эгейском море, и будет выращивать виноград. Я к нему должен буду приезжать с девчонками из Москвы, а он меня, соответственно, вином поить и в море купать.
– То-то борода у него такая… эллинская. – заметила Мария, провожая взглядом деда, направляющегося к зданию кофеюшки. – Хозяин заведения?
– Ну да, потому его и знаю. Минут через десять можем смело попытаться выклянчить кофе.
– Так и сделаем. Нам бы внутрь пересесть надо, к розеткам, а то у меня батарея садится. Не работает у тебя подзарядка, а? – Маша кивнула на провод, тянущийся от ноутбука к гнезду автомобильного прикуривателя.
– Чего ж ты хочешь, подруга, машине-то сколько лет… – Саша открыл дверь – Пойду покурю. Потерпит чуть-чуть твоя батарея?
На улице уже не было вовсе никаких остатков ночи. Освещение – дневное, и шум машин дневной. А может так просто казалось: привыкли уже глаза к пейзажу и уши к фону. Давешние птички куда-то улетели по своим пернатым делам, или просто уже и не слышно их за шумом машин. Вдоль дороги пробежала ранняя аборигенша. Как это принято у бегунов: с волосами «хвостом» на затылке, в маленьких наушниках, и с плеером, притянутым широкой эластичной повязкой к бицепсу. Увидела Сашу, кивнула, а потом неодобрительно покосилась на сигарету. Саша кивнул в ответ, и затянулся с демонстративным наслаждением, и мило улыбнулся, типа: «Подумаешь, какая цаца. Не нравится – не кури, а другим не мешай, жертва пропаганды.»
Не успел прикончить и половины сигареты, как изнутри машины послышался стук. Отлепившись от дверцы и наклонившись, Саша увидел, пассажирку, требовательно молотящую по стеклу своей двери пальцами одной руки, и делающую призывные движения второй. Затянувшись поглубже, прежде чем выкинуть длиннющий бычок, Александр успел отметить про себя, что девушка отнюдь не выглядит встревоженной. Скорей… восторженной, что-ли? Хорошо в общем выглядит, многообещающе.
– Всё! – выпалила Мария, едва Саша плюхнулся на сидение и
