Савелий начал колебаться: что если Четвертый не блефует, и капитан действительно захвачен его людьми? Но, несмотря на сомнения, нечто подсказывало ему, что здесь что не так! Четвертый не из тех людей, которые стали бы играть втемную, не показывая хоть каких-нибудь козырей. Неожиданно Савелий весело рассмеялся:
— Знаете, господин с большим самомнением, не видать вам капитана Воронова как своих ушей, — он снова сделал шаг впереди и теперь до Четвертого оставалось не больше трех метров.
Четвертый схватил свой «магнум» и направил его на Савелия:
— Еще шаг и я пробью твой «умный лоб! — зло процедил он, осознав, что уловка с Вороновым не прошла, и все-таки решил попытаться окончить все мирным путем. — Да, вы правы, молодой человек, у меня нет вашего приятеля и я извиняюсь а такой дешевый трюк! Правда, искренне извиняюсь, — он склонил в поклоне голову и неожиданно поднялся с кресла.
Затем решительно рванул на себе белоснежную рубашку — и несколько пуговичек полетели на пол. А Четвертый вытащил из-за пазухи то, что заставило Савелия вздрогнуть.
Савелий удивленно посмотрел на ЭТУ вещь, потом перевел взгляд на Четвертого. Ему казалось, что его подвело собственное зрение. Нет, не может быть, что бы он увидел у Четвертого золотой Знак — Знак удлиненного ромба. Точно такой же Знак был у его Учителя на груди.
— Так это… вы? — наконец выдавил он из себя пересохшими губами, а мысленно кричал сам себе: «Нет, этого не может быть! Не может быть!.. Не может быть, чтобы Знак-Сын находился у этого человека!» — Эти слова хотели вырваться наружу, чтобы их мог услышать его Учитель.
На шее Четвертого, на массивной золотой цепочке, висел Знак удлиненного ромба — точно такой же Знак, какой Савелий имел на своей руке. «Господи! Учитель, помоги мне выдержать это испытание!» — хотелось воскликнуть ему.
Савелий не в силах был понять, как мог Знак-Сын оказаться у человека, несущего Зло! Вдруг он вспомнил слова Учителя: «ТЫ ДОЛЖЕН БУДЕШЬ ПОДЧИНИТЬСЯ ТОМУ, КТО ОБЛАДАЕТ ТАКИМ ЗНАКОМ, ЗНАКОМ-СЫНОМ, НО ПОМНИ, ЕСЛИ ЗНАК НЕ ИЗЛУЧАЕТ ТЕПЛА, ТО ЕГО ОБЛАДАТЕЛЬ НЕСЕТ ЛЮДЯМ ЗЛО И ЕГО ДУХ ДОЛЖЕН ВЕРНУТЬСЯ В КОСМОС! БУДЬ ОСТОРОЖЕН: ЭТО ЗЛО, ПРОТИВ КОТОРОГО Я НЕ УСПЕЛ ОБУЧИТЬ ТЕБЯ БОРОТЬСЯ».
Тепло? Знак, который предъявил ему Четвертый, не должен излучать тепла! А если излучает? Если излучает, то Четвертый не может нести зло и Савелий обязан будет подчиниться ему! Учитель не мог ему солгать или ошибиться. Это Савелий знал твердо, и в этом у него не было сомнений.
— Да, брат, да! — торжественно произнес Четвертый. — Я — второй из четырех Носителей ЗнакаСына, и ты знаешь, как ты должен поступить. — Он был настолько уверен, что Савелий смирится с новостью, что спокойно положил на стол свой револьвер. — Мы с тобой одной касты, и наши помыслы чисты и благородны! — он говорил даже с некоторым пафосом, вытянув руку в сторону Савелия, держа в ней Знак-Сын.
— Вы правы, Учитель, я знаю, как мне поступить, — чуть слышно прошептал Савелий и уже хотел преклонить перед ним колено, как со стороны лестничной площадки послышался какой-то шум.
Площадка, с которой на второй этаж вела лестница, находилась за столиком и за колонной, за которой Савелий успел заметить второго телохранителя Четвертого.
Господи! Наваждение какое-то! Савелий встряхнул головой: не может Носитель Знака-Сына идти на встречу со своим Братом вооруженным, да еще в окружении обыкновенных убийц! Не может!
Когда раздался шум, Четвертый мгновенно схватил револьвер и повернулся, чтобы взглянуть, что происходит а его спиной.
Это был капитан Воронов, который не смог удержаться за перила, прокатился по бетонным ступенькам вниз, забрызгивая своей кровью лестницу.
Секундного отвлечения Четвертого и его телохранителя хватило Савелию… Словно подкинутый пружиной, он выпрыгнул в сторону Четвертого, выбил из его рук револьвер и опрокинул вместе с креслом на плиточный пол. Так они и завалились вместе, сцепившись в один клубок. Два страстных и опытных противника.
Четвертый был прав, говоря о том, что Савелий для него сейчас не очень опасный соперник, — усталость брала свое. Телохранитель, предупрежденный Хозяином, не вмешиваясь, спокойно наблюдал за поединком, готовый в любой момент решить исход его одной очередью из автомата.
В это время Воронов, никем не контролируемый, теряя последние силы, упорно полз вперед, полз к тому месту, куда отскочил револьвер Четвертого. Он был совсем рядом метрах в полутора, но какие же трудные были эти метры для капитана!
Применением различных приемов школы единоборств Савелию пока удавалось оказывать достойное сопротивление своему сопернику, но он прекрасно осознавал, что не сможет долго продержаться.
Четвертый вел поединок легко и уверенно, словно играя. Он даже успевал улыбкой оценивать тот или иной удачный прием Савелия.
В какой-то момент они, одновременно проведя свои приемы, столкнулись и отпрыгнули в стороны, встал друг к другу лицом. Оба тяжело дышали, видно, и Четвертому нелегко давался этот бой. Но Савелию было гораздо тяжелее: чувствовалось, что он держался из последних сил.
В этот момент Воронову удалось наконец добраться до револьвера Четвертого и взять его в руку. Он направил его на телохранителя, но тут ему залило потом глаза, он потянулся свободной рукой, чтобы вытереть глаза, и… револьвер предательски звякнул о кафельный пол. Телохранитель мгновенно повернулся и вскинул автомат, но капитану удалось опередить его: пуля раздробила парню нос и впилась в его мозг. Его тело откинулось назад, но мертвые пальцы, вцепившиеся в пуск автомата, выдавили из него очередь, которая прогромыхала в пустынном вестибюле, и пули со свистом рикошетом пронеслись от стен и эхом отозвались в глубине коридора.
Это происшествие привело в замешательство обоих противников, но первым пришел в себя Четвертый. Он выхватил из-за пояса нож и бросил в Савелия. Тот среагировал на бросок только правой рукой нож ударил в обмотанную вокруг кисти цепочку и отскочил, вонзившись в левое плечо. Острая боль заставила Савелия чуть склониться вперед, словно в поклоне перед соперником, и тот поверил в то, что серьезно ранил Савелия. Он подошел ближе и усмехнулся. — Ну что, успокоился? — зло процедил он. «Зло боится только добра!» — молотом прозвучали в голове Савелия слова Учителя.
Он собрал всю оставшуюся силу и резко выбросил вперед правую руку. Удар был чуть снизу, но настолько сильным, что пальцы пробили кожу и мышцы живота и оказались в грудной клетке Четвертого. Савелий ощутил ими биение сердца.
Четвертый даже не успел ощутить боли, настолько стремительным был этот страшный удар. Он опустил глаза вниз и взглянул на руку Савелия, чуть не по локоть погруженную в его тело.
Он хотел что о сказать, но в этот момент у него перехватило дыхание, и, не в силах вымолвить хотя бы слово, он умоляюще посмотрел на Савелия его глаза, казалось, кричали на всю Вселенную: «Не надо? Оставь мне жизнь!»
— Нет! — зло выдохнул Савелий, сжал руку, и сердце Четвертого, пару раз еще дернувшись, пытаясь продолжать привычную работу, не справилось с сильной рукой и остановилось уже навсегда.
