и улыбнулся.
— Ты что, ничему не научилась?
Он оттолкнулся от капота, его внимание было сосредоточено на машине, когда её двери открылись.
Оттуда вышли ещё трое одетых в чёрное солдат, одинаково подняв свои пистолеты. А за ними следовал Ксавьер Картер. Он сделал несколько шагов вперёд, затем остановился примерно в пяти метрах, глубоко засунув руки в карманы своего длинного пальто.
— Привет, Кейн, — сказал он, и проблеск удовлетворения пересилил неуверенность в его серых глазах.
Кейн сделал несколько небрежных шагов по направлению к нему. Нацеленные пистолеты следовали за каждым его шагом.
— Вижу, ты привёл своих друзей.
— Я не дурак, Кейн. Ты же знаешь это.
— А я могу и оскорбится.
— Я бы предпочёл, чтобы ты воспринял это как комплимент.
— Ты привёл то, что я хотел?
Ксавьер кивнул одному из солдат, который, в свою очередь, направился к третьему фургону. Он трижды стукнул кулаком в дверь.
Ликанов выводили по очереди, и, судя по тому, что они не сопротивлялись, они явно были сильно накачаны наркотиками. У них были кляпы во рту, завязаны глаза, руки связаны за спиной, а лодыжки скованы цепями.
Кейтлин сердито посмотрела на Ксавьера. Ксавьер, который так легко вверил их судьбе, с которой они никогда не должны были столкнуться. И когда он встретился с ней взглядом, её затошнило от ярости, особенно от блеска одобрения в его глазах, как будто она хорошо выполнила свою работу.
— И я вижу, ты вернул Кейтлин живой и невредимой.
— Согласно нашему соглашению, — сказал Кейн.
Солдаты подтолкнули ликанов к бетонному столбу, пинками поставили их на колени и привязали к нему.
— Я рад, что ты, наконец, принял моё предложение, — сказал Ксавьер. — Надеюсь, что это первый шаг в правильном направлении.
— Вот вам и заявленная вами защита всех, кто находится на вашем попечении, — заметил Кейн.
— Я не испытываю сочувствия к тому, что они сделали. Я понимаю твою потребность отомстить за свою сестру. Кто я такой, чтобы стоять у тебя на пути? — он сделал ещё один шаг к нему. — Я готов сделать всё, что потребуется, Кейн. Чтобы убедить тебя, что ты можешь мне доверять. О том, какой грозной силой мы можем стать. Эта территория будет твоей. Ты больше никогда ни в чём не будешь нуждаться, — он протянул руку в сторону ликанов. — Рассматривай это как первое доказательство моей преданности. Тебе нужно было только попросить о них. Вот как это будет. Ты просишь, и я даю.
— Люди и вампиры никогда не смогут заключить союз… не настоящий союз. Мы оба слишком сильно нуждаемся в контроле.
— Но это не значит, что вампир и человек, которые приносят взаимную выгоду, не могут работать сообща. Держи свою территорию под контролем: это всё, о чём я прошу. И приведи в исполнение то, что мне нужно, чтобы ты привёл в исполнение. А взамен я позволю тебе делать всё, что ты захочешь, не опасаясь возмездия. Тебе нечего терять и можно всё приобрести, Кейн.
— Верен мне, но не своим, верно? — спросил Кейн.
Ксавьер подошёл к нему на шаг ближе и понизил голос:
— Я сделаю всё возможное, чтобы это произошло.
Ксавьер щёлкнул пальцами и протянул раскрытую ладонь к одному из солдат.
Солдат прошествовал к машине и вернулся с маленькой деревянной коробкой. Он вложил её в руку Ксавьера и отступил назад.
Ксавьер сделал ещё несколько шагов ближе к Кейну, солдаты ещё немного приблизились к ним.
Когда Ксавьер открыл коробку, Кейтлин оторвалась от капота, желая подойти на несколько шагов ближе.
Напряжение, исходившее от Кейна, пронзило её насквозь.
— Они сказали мне, где они его хранили. Я же говорил тебе, что сохранил его в целости, — сказал Ксавьер.
— Я знал, что ты так и поступишь, — сказал Кейн.
Кейтлин теперь знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что это была напряжённая сдержанность.
— Ты же не собираешься разбазаривать такой трофей, правда?
Сердце Кейтлин громко застучало у неё в ушах.
— Это не трофей для меня, Кейн. Не я вырвал это из её тела, — он взглянул на ликанов. — Я не зверь, который потрошит своих жертв, как будто они животные, — он снова посмотрел на Кейна. — Это мой подарок тебе. Окончательное подтверждение нашей лояльности. Сердце Араны и кровь ликанов, которые убили её, — он протянул руку в сторону Кейтлин, — и душа чтеца теней, чтобы завершить воскрешение.
Её охватила паника. Тошнота обожгла ей горло, когда она подошла достаточно, чтобы увидеть иссохшее сердце. Это был момент болезненного прозрения.
Она в ужасе уставилась на Ксавьера.
Он улыбнулся.
Воскрешение. Вернуть Арану. Единственное, ради чего Кейн когда-либо заключил бы сделку. То, что Кейн планировал с самого начала, теперь обрушилось на неё, как бетонная стена.
И она повелась на это.
Но она ринулась не на него, а на Ксавьера.
— Ты почти такой же безжалостный, как я, — сказал Кейн Ксавьеру, обнимая Кейтлин и притягивая её к своей груди, без усилий удержав и зажав ей рот рукой. — Пожертвовать всем, чтобы получить то, что ты хочешь. Какая самоотверженность. Может быть, мы с тобой всё-таки похожи.
— Я рад, что ты начинаешь это понимать.
Его слова парализовали её. Если бы Кейн не держал её так крепко, она бы упала на пол. Отстранённость в его глазах, когда он сосредоточился на Ксавьере, пугала её.
— Видишь ли, Кейн, я могу принести свет из тьмы. Эти твари украли у тебя твою сестру, но я возвращаю её тебе. Вот как это может быть. Мы можем делать невероятные вещи.
Он не знал. Ксавьер всё ещё ничего не понимал. Сердце Кейтлин бешено заколотилось. Он ещё не понял, что Кейн знал о его вине. Где-то посередине этого долгого пути они заключили сделку, и Ксавьеру она явно показалась вполне разумным обменом, раз уж это привело его туда.
Она с тревогой оглядела солдат. Кейн собирался убить их всех. Каким-то образом он собирался покончить со всем этим.
Ей нужно было накричать на Ксавьера и предупредить его. Ей нужно было дать своему подразделению шанс. Ей не следовало колебаться. Кейн явно предал её. Он обманул её точно так же, как обманывал других.
Но когда её сердце раскололось настолько, что она готова была закричать, Кейн, словно почувствовав это, переплёл свои свободные пальцы с её, слегка сжал, и одного прикосновения его большого пальца к её руке было достаточно, чтобы заставить её заколебаться.
— Ты понимаешь меня, — сказал Кейн, и эти слова могли быть адресованы как ей, так и Ксавьеру.
— Верно, — сказал Ксавьер. — Я тебя прекрасно понимаю.
— Тогда ничто из
