Троица расположилась в рабочем кабинете сира Марсия. Первым делом Анри достал очки и попросил Армана встать, чтобы рассмотреть изменения в ауре.
– Ну что, господин лекарь, пациент скорее жив, чем мёртв? – пошутила Мари, наблюдая за деловитым Анри, приглядывающимся к тонким магическим потокам вокруг смущённого Делоне.
– Угу. Я надеюсь, не придётся переписывать свидетельство о способностях через полгода, оно отвалится само, – удовлетворив своё любопытство, Анри плюхнулся рядом с девушкой.
Она не совсем поняла его юмор, но не переспросила, и так даже легче было. Если ничего особенного больше между Мариэль и Арманом не произойдёт, то через полгода её подарок вернётся назад: без брачного договора ни одна маг-сила не закрепится в чужом теле. И это справедливо, слава Владычице!
– Так что, помогло, вспомнил что-нибудь? – спросил Анри у Делоне.
Тот уселся напротив:
– Ничего, спал белым сном почти весь день, в голове шум утих под утро.
– А пытался? – тоном учителя, перед которым топтался ученик, не сделавший урок, спросил Анри и закинул ногу на ногу, наклоняясь к Мари и кладя руку на спинку диванчика за девушкой.
Мари почувствовала неловкость, исходящую от Армана и вступилась за него, повернулась к рядом сидящему:
– А разве дар не должен адаптироваться к новому хозяину?
– Хорошее слово – «дар». Подарок… Подарками надо уметь пользоваться, – Анри развернулся лицом к Арману. – Как ты мог это допустить?!
Визави раздражённо сжал кулаки на ручках кресла:
– Я готов вернуть дар! Не горел желанием заполучить его!
– Такого в моей практике не было, но я проконсультируюсь со знающими людьми. И если возврат будет возможен, я дам знать, – хладнокровие Анри собиралось ему изменить, ибо впереди ждала ещё одна претензия. Юноша вскочил, засунул большие пальцы в неглубокие карманы жюстокора и наклонился к Арману. – Ладно – дар во время неконтролируемого слияния, но почему ты ничего не сделал, чтобы предотвратить тёмную клятву, дру-жи-ще?
– Потому что я был зол, в чём раскаиваюсь, – ответил Арман бесконфликтно, однако желваки выдавали его бурлящие эмоции.
– И ты до сих пор не снял клятву?
– Я не знаю, как это делать.
– Но ты же видел, шархал тебя побери, как это сделала она! – Анри ткнул пальцем в сторону девушки.
Мари не выдержала и тоже поднялась, готовая встать между молодыми людьми:
– Успокойтесь оба! Вы не имеете права оспаривать мои решения! И вообще, давайте вернёмся к теме разговора, – взяла Анри за руку, заглянула в глаза, – пожалуйста!.. Научи его, как вспомнить, если это возможно, без «Истины Ирминсуля».
Анри ответил девушке долгим взглядом, раздумывая. Она полезла к нему в карман, достала коробку с сурьянскими палочками и протянула одну:
– Ты можешь, я знаю.
Юноша отвёл руку с палочкой и повернулся к Арману:
– Хорошо. Сейчас покажу несколько упражнений для концентрации, будешь повторять до самой ночи. И ночью тоже. Пока не вспомнишь хоть что-то.
Успокоенная Мариэль вернулась на софу, сунула зубочистку в рот. Выпала возможность получить уроки от инквизитора, поэтому старательно запоминала инструкции. Дав немного теории, Анри заставил Армана сесть расслабленно, закрыть глаза, сосредотачиваясь согласно технике упражнения.
Анри вернулся к Мари, повторил свою прежнюю позу, наклоняясь к девушке и укладывая левую руку на мягкий верх диванчика, спросил негромко:
– Пока он занят, поговорим? – негромко
– О чём? – Мари покосилась на «уснувшего», – мы помешаем ему.
– На первом курсе менталисты сдают экзамен по концентрации, – Анри приблизил лицо, но и говорить стал тише. – Умение уходить в себя – ключевое для восстановления воспоминаний. Ни взрывы рядом, ни тем более голоса не должны помешать… На втором курсе добавляют тактильную проверку, это когда к погружённому в неосознанное прикасаются маркерами ощущений… в том числе раскалённым железом…
– Страшно, – Мари облизала пересохшие губы, представив себе эту картину и не в силах отвести взгляда от слишком близкого лица, на котором можно было рассмотреть мелкий, почти незаметный шрам на правом виске. – Стихийников тоже так испытывают?
– Нет. Только менталистов, а именно инквизиторов, – зелёные глаза блуждали по коже, дыхание девушки слегка сбилось, и Анри удовлетворённо улыбнулся. – Тебе это не грозит.
– Я не могу стать инквизитором?
– Я не позволю.
Он оттягивал момент, невесомо путешествуя дыханием над девичьим лицом.
– А если я захочу? – непослушно спросила, отворачиваясь, чтобы посмотреть на Армана. Тот был погружён в себя, не замечая происходящего перед собой.
Анри прикоснулся губами к уху с простенькой серьгой и потянулся к шее, носом отодвигая упавшую на неё прядь:
– Я надену на тебя такие браслеты, что не захочешь.
– Никаких больше браслетов…
– Хочешь сказать, что научилась себя контролировать? – хитро спросил на ухо.
– Почти… Пожалуйста, – опуская ресницы и закусывая губу, попросила она, – остановись… он смотрит…
Анри повернул голову, бросил мимолётный взгляд на юношу, сидящего с закрытыми глазами, и усмехнулся:
– Лгунья ты, – повернул за подбородок её лицо и накрыл губами, подстраховывая поцелуй левой рукой, которая скользнула по спинке софы и прижалась к вьющимся локонам, слегка привлекая к себе голову. Правая рука для верности обняла плечи.
Слабый стон и рука, поползшая от животу к груди, умножили желание – и Анри увеличил напор, чтобы вынудить приоткрывшиеся губы пустить глубже. В этот момент ему остро захотелось, чтобы Делоне увидел это и понял бы: Анри плевать на совпадение магий его, Армана и Мари; понял бы, что Ленуар не отдаст свою находку, и, самое главное, она не против.
Ладонь надавила ему на грудь, пытаясь оттолкнуть, но губы-то не лгали! Анри улыбнулся в них и поудобнее перехватил ослабшее под его руками тело, сместился, чтобы не получилось, как в прошлый раз: «Затекла шея, спина…» Он своё неудобство выдержит как-нибудь, только бы не останавливаться…
– Он…– воспользовавшись паузой, которую Анри дал ей, чтобы вздохнуть, девушка попыталась повторить, – смотрит…
– Пусть смотрит, я не против, – он жадно прошёлся по щеке до уха.
– Некромант? – слабо спросила Мари.
– Где? – разом напрягся Анри, не убирая губ от мочки уха с серьгой.
– За Арманом… Он сейчас что-нибудь сделает, надует ему мысли… Я знаю, он уже так делал.
Анри отстранился, никого лишнего в комнате не увидел, но глубокий вдох принёс тонкий запах серы. Тёмный точно здесь был, Мари бы не стала врать. Вон в глазах шархал знает что творится – стыд, страх и неуверенность. Анри понимал её смешанные чувства, и если бы не три года противостояния всего инквизиторского факультета и Чёрного шутника с его порой жестокими розыгрышами, тоже смутился бы.
