порывисты. Но трюк с мимолетным прочтением списка был основан исключительно на вспышке злобы. Да, я злюсь, когда трогают дорогих мне людей.
Отец учил меня, что полезны любые даже на первый взгляд кажущиеся незначительными сведения. Что ж, мой маленький и почему-то очень смутивший меня трюк помог мне стать обладателем сведений о пяти людях, имеющих влияние на Ее Святейшество правительницу Королевства Скорпиона Янанку Соль. Если Груже получит их расположение, то он обеспечит себе доступ к высшему лицу Королевства. Не знаю, приведет ли достижение этой цели наше Королевство к лучшим временам или это станет началом его краха. Но, находясь при графе Бланчефлеере, я смогу увидеть все то, что он делает для исполнения договора — то, как ищет подход к баронам, — сумею понять способы, которыми он пользуется, а значит, смогу предсказать опасность, которую он может представлять для моей семьи и меня. Научусь предугадывать его ходы и буду на шаг впереди.
Путь по тоннелю, как и обещал Джерар, не занял много времени. Или погруженная в мысли я просто не заметила, как оно пролетело.
Вслед за Джераром я преодолела лестницу, ведущую наверх, и приготовилась спасать глаза от света. Однако этого не потребовалось. Снаружи успело потемнеть. Место, в котором мы оказались, напоминало темницу под открытым небом. Небольшое пространство, обнесенное высокими каменными стенами. Над аркой, через которую мы прошли, тоже располагалась каменная стена. Над нами стремительно темнели небеса, предупреждая о скором наступлении ночи.
Джерар поднял светоч-камень выше, и я заметила простенькую деревянную дверь в конце «каменной темницы». По обе стороны от нее на стене висели мутные стеклянные светильники, дающие света даже меньше, чем отблески от светоч-камня в глазах моего ненавистного спутника.
Юноша зашагал к двери, и я почти бегом последовала за ним.
— Пришли. — Джерар одним рывком развернулся ко мне, и я едва успела остановиться. Пришлось даже упереться в его грудь ладонями. — Что тебя так напугало, прелесть?
— Напугало?
— Едва уговорил тебя спуститься под землю.
— Это не страх. — Я сделала маленький шажочек назад. Юноша, улыбаясь, шагнул следом. — Все гораздо прозаичнее. Времяпровождение с тобой не приносит мне никакого удовольствия, Джерар. Вот и все.
— Ах, назвала меня по имени? Неужели госпожа Сильва наконец-то решила относиться ко мне с менее угнетающим формализмом?
— Прими на свой счет, — отчеканила я. — Фамильярность в моем случае можно смело оценивать как факт того, что у меня нет к тебе ни капли уважения.
— Чудесно. — Джерар резко прижал меня к стене, обхватив ладонями щеки. Маленький светоч-камень вдавился в мою кожу. — Это окончательно рушит все барьеры между нами, не считаешь?
— Период жизни самцов цикад недолог. После спаривания они ослабевают, а затем умирают, — выпалила я.
Джерар поморщился.
— Своими премудростями ты убиваешь все настроение, прелесть.
Он отпустил меня и постучал в дверь. Три удара через секундную паузу и два быстрых без всякого промедления.
Дверь со скрипом отворилась. Свет ослепил мои глаза, а затем меня поволокли внутрь.
Святые Первосоздатели, в какую беду я попала на этот раз?
Пока я пыталась прозреть, кто-то ловко стянул с моих плеч легкий плащ, а чья-то рука, приобняв оголенные плечи, подтолкнула вперед.
Кожи коснулся ветерок. Внутри носа защипало от холодной свежести. Я словно очутилась посреди оранжереи или в центре диких джунглей. Я осторожно потерла глаза и огляделась.
Дверь, от которой начал бы воротить нос даже Сантьяго, любящий пускать в дело любой мусор, открыла путь в огромное помещение, которое поражало своей кричащей роскошью. В многоугольных отверстиях в стенах были помещены светоч-камни, по полу змеилась дорожка из пушистого багрово-алого ковра, из выкрашенных в темный цвет кадок, ютившихся у потолка, свисали кривые зеленые лозы с мелкими нераскрывшимися бутонами.
Джерар стоял рядом со мной, обнимая меня за талию. Я поспешно стряхнула его руку.
— Что это за место?
— Обитель патоки, сласти и бесконечного наслаждения. — Джерар принюхался и довольно зажмурился, будто всуе почувствовал эту таинственную сласть.
— Публичный дом? — бесстрастно уточнила я.
— В тебе ни капли романтики, прелесть. — Он игриво щелкнул меня по носу.
— Зачем мы…
— Рад снова видеть вас, господин Каннин!
Громогласный голос за спиной заставил меня в буквальном смысле подпрыгнуть. Да, нас ведь кто-то впустил сюда.
Из темноты выскочил мужчина. Он был высок и худ, как палочное пугало, на которое натянули высококачественную сорочку и дорогой темно-бордовый сюртук. Брови над маленькими глазками и усики над тонкими губами, казалось, кто-то нанес впопыхах быстрыми мазками кисточкой. Такими же «мазками» была обозначены куцая бородка и зачатки бакенбард.
— Что сегодня желает ваша душа, господин Каннин? — Мужчина едва не шаркал ножкой, порхая вокруг Джерара.
— «Господин Каннин»? — повторила я, мрачно глядя на юношу.
— Сказал же, прелесть, к черту формализм! — весело откликнулся Джерар и повернулся к энергичному мужчине. — Моя душенька сегодня желает лучшую вашу комнату, Ганч. Что-то из того, что было в последний раз. И сегодня я с дамой.
Я попятилась. Комнату в публичном доме? Да еще с Джераром? Лучше сгинуть!
— Ваша прелестная дама желает осмотреть все варианты? — Ганч льстиво заулыбался мне.
— О нет, нет. — Джерар навалился на Ганча и с раздражающей фамильярностью потрепал того за ухо. — Не эта дама.
Едва он подкрепил свое таинственное утверждение громким смешком, со стороны входа раздался скрежет, а за ним грохот. Ганч, все еще пребывающий в объятиях Джерара, удрученно вздохнул.
Я почти физически ощутила чье-то приближение и спешно сошла с ковровой дорожки. Правильно сделала. Из темноты выплыла стройная женщина в облегающем зеленом платье — такие наряды позволяли себе только очень смелые дамы, не боящиеся обвинений в вульгарности. За ней тянулся шлейф из прозрачной зеленой ткани, на руках были блестящие перчатки до локтей, а на плечах висела пушистая накидка из окрашенного меха. Каждый шаг дама сопровождала взмахом одного из концов накидки, напоминающих лисьи хвосты, поэтому, если бы я осталась на прежнем месте, то получила бы мягкий, но унизительный удар по лицу. Волосы женщины оттенка поблекшего золота были собраны в высокую прическу, лицо под светом помещения демонстрировало весь объем использованных средств для
