– Разве я не приказывал быть с ней аккуратным? – лениво спросил Тир, остановившись перед коленопреклоненным варваром. – Ты нарушил мой приказ. И упустил свой шанс на помилование.
С кем – с ней?
Не со мной ли? Да ну нет… конечно нет.
Или?
Тарэзэс молчал.
– Воленстиру не нужны сыновья, чьи деяния бросают тень на честь царства, царского рода и Легиона.
Он прикрыл глаза. Повисла пауза… многозначительная, тяжелая. Тишину нарушал давно привычный свист ветра и шелест песка.
– Время исправлять ошибки истекло. Я, командующий Легионом Тир Бирлек, по праву арбитра Легиона приговариваю тебя, Бадд Тарэзэс, к казни.
К казни?
Сейчас?
Э… так… извращенец тоже из Легиона?
Тарэзэс поднял на генерала глаза и кротко кивнул, но я видела, как побелели костяшки сжатых пальцев. И то была единственная слабость, которую варвар позволил себе продемонстрировать. Каким бы мерзавцем он ни был, смерть свою явно собрался встречать достойно.
Кривые мечи скрестились у шеи, как раскрытые ножницы.
Бирлек возвышался над ним, надо мной.
Не могу поверить… не могу! И все же… неужели… это все из-за меня? Нет… Что он болтал?! Я уже забыла! Сидя на жестких камнях, я только хлопала глазами. Время замедлилось. Предки, это же… это моя мечта! Возмездие существует! Справедливость существует! Извращенца сейчас убьют! И я… я тоже увижу его смерть!
Да! Да! Ура! Ура-а-а-а!!!
Но… почему?! Почему сейчас?! Наверняка… ублюдок доконал всех! Ну разумеется…
– Желаешь что-то сказать?
– Желаю, мой генерал, – глухо отозвался Тарэзэс. – Найди мою дочь. И Карлу. Скажи ей, что я люблю ее… всем сердцем и… молю о прощении за то, что сделал. Если бы я знал наперед, как все сложится, и… если бы я мог… я бы никогда не допустил этой ошибки. Я понял, что люблю ее так сильно, как никого не любил в своей жизни… И я… сожалею, что не смогу дать ей и дочери той жизни, которую обещал… Передай, что я хотел бы признаться во всем лично, но… не вышло. Пусть будет счастлива.
– Легион исполнит твою просьбу. Царский двор возьмет опеку над твоей дочерью, – ровно откликнулся командующий, и жилы на его руках напряглись. Сейчас… вот сейчас… Любит он ее… ага! Как проникновенно лжет! Умри, гад! Умри! А сердце почему-то защемило. Ты заслуживаешь смерти, а Карла свободы и своей памяти! Даже если…
Тарэзэс откинул волосы, расправил плечи.
Я была не в состоянии отвести взора от его шеи, не моргала, не дышала, грезила этим моментом… а в груди… В груди жало, саднило. Не понимаю, что там во мне происходило, в проклятой душе. И понимать не хочу.
Тир развел мечи, замахиваясь, и сталь запела тонко-тонко…
– НЕТ! – крикнул кто-то.
За долю секунды до непоправимого лезвия остановились.
Темные магнетические глаза наконец посмотрели на меня, и только тогда уразумела, что отчаянное «нет» прокричала именно я. Я?! Правда я?! Зачем?! Бровь командующего вопросительно приподнялась. От меня ждали… чего-то…
– Не надо… его убивать.
ЧТО Я НЕСУ?! Его надо убивать! Но… почему-то… я не могла допустить этой казни, пусть это абсурдный порыв, самый неразумный в моей жизни. И я возненавижу себя за него, бесспорно. Возможно, это очередная ошибка… вторая, но…
– Поясни.
О… мне все же удалось удивить самого мистера Невозмутимость.
– Карла дорога мне. И… если все так… я… не желаю быть причиной… Как бы там ни было.
Долгий оценивающий взгляд испытал меня на прочность, затем командующий задумчиво хмыкнул и… убрал мечи в ножны.
– Что ж… забавно, – взирая свысока на нас обоих, усмехнулся он. – Каждый из вас спас другому жизнь не по собственной воле. Теперь вы ничего не должны друг другу.
Э? Не понимаю…
Тарэзэс ошеломленно покосился на меня.
Стало не по себе. Что я сейчас сделала?! Опять на какие-то идиотские воленстирские традиции попала?!
– Ладно. Раз ты, Бадд, мыслишь только о своей женщине, приказываю отыскать ее, и, пока не найдешь и не разберешься со своей семьей, в штаб возвращаться не смей. Надеюсь, ты понимаешь, насколько это важно?
– Понимаю, генерал.
– Хм… а ты… счастливчик, Бадд… – вдруг рассмеялся Бирлек и, всматриваясь в меня не мигая, покровительственно заявил: – Так и быть… твою миссию я завершу сам, и… Флориан забираю.
О чем они болтают?! Может мне кто-то пояснить?!
Забирает он меня, ага… Урод!
Но никто не удосужился ничего растолковать какой-то регесторке. Тарэзэс вскочил, поклонился и направился к вратам из кластера, а Тир шагнул ко мне, поднял на руки и понес куда-то. Легионеры шли следом. Я разглядывала волевой подбородок, слышала, как ровно бьется токсичное сердце. Но мог хотя бы и посмотреть на меня! Нет, все же добился своего! И несет, куда хочет! Я для него… Нахлынула обида… А кто я для него?!
Смахнув кровь с носа, поинтересовалась у подбородка:
– Почему ты вернулся?
Тонкие губы дрогнули в полуулыбке.
– Я никуда не уходил.
Не уходил? Э… что это значит?
– Но… тогда… зачем? Почему?
Почему-почему… Что конкретно почему? Я даже не знала, о чем именно хотела спросить.
А вот Тир, вероятно, знал.
– Мне доложили, что Бадд слетел с катушек. – Улыбка стала шире. – А что?
Ну разумеется. Из-за Тарэзэса. Стиснув зубы, я отвернулась. Ублюдки… Ублюдок. Приходит, когда хочет, делает, что хочет, мое мнение ему до лампочки… как и мои возмущения! Да им всем плевать на наши чувства! Сволочь, сволочи…
– Ничего, – процедила в ответ.
Совсем ничего. А что?
Но я более не собиралась устраивать сцен. И вообще… плевала я на него! Пускай несет. Пока… Раз так неймется.
И нечего ухмыляться тут… потому что…
Но усмешка командующего Легионом внезапно погасла. Тир остановился, задрал бритую голову. Я же услыхала странный нарастающий писк.
Пыль и песок на короткое мгновение застыли в воздухе…
БУХ! Я вздрогнула и в шоке уставилась на главную башню кластера.
Она запылала! Как гигантский факел! Заревела… Пламенные языки пыхали черным пеплом и дымом, мигом превращая день в ночь. Завыла пронзительно сирена, заглушившая испуганные вопли азаари, снующих между зданиями. И только Бирлек с компанией бесстрастно наблюдали за происходящим.
– Началось, – констатировал гнусавый легионер.
Пространство без перерыва сотрясали хлопки, из проулков повалил особенно густой белесый туман, прошиваемый алыми болидами.
