Агаи виновато моргнул:
— Очень сложное заклинание из оживленных проклятий, — сирин снова оглянулся на меня в поисках поддержки. — Как твое. Сплетено по тому же принципу. Настроено на кровь.
Я посмотрел на больного. Так вот что мне готовил неизвестный враг. Мда… Очень он меня не любит. От всей души.
Агаи между тем нахмурился:
— Оно сжирает тело изнутри и постоянно перемещается! Я пытался "ухватить", распутать, а оно… как мокрый угорь! Выскальзывает. Не понимаю, как этот мальчик вообще до нас живым добрался.
Мы, не сговариваясь, молча посмотрели на стонущего больного. Морра все так же осторожно водила пальцами по его телу чуть ниже сердца. Выглядела она сосредоточенной, серьезной и явно прислушивалась к чему-то. Неожиданно девочка, громко пискнув, звонко хлопнула ладошкой чуть левее грудины. Агаи тут же накрыл руками ее ладошку и глухо, едва слышно зашептал-запел. В ответ на колдовство раненый забился в путах. Его выгибало и корежило с такой силой, что оставалось только порадоваться прочности вампирских веревок. Они выдержали яростный напор… в отличие от костей — я совершенно явственно услышал хруст, и правая нога парня выгнулась под неестественным углом. Сирин истошно закричал: из-под рук целителей выступила кровь, тонкой струйкой проложила себе дорогу, расплылась красным пятном по простыне.
— Сучье семя! — первый раз в жизни я услышал ругань от благовоспитанного мага. — Я тебя все равно достану, паскуда увертливая!
С этим восклицанием Агаи повернул ладонь, "черпанул" (мне даже показалось на миг, что рука сирин погрузилась в тело больного) и резко стряхнул что-то на пол, украсив каменные плиты щедрой россыпью алых капель. Одна из них, самая крупная, повела себя не так, как остальные: вместо того, чтобы растечься неровным овалом по полу, вспучилась, превратившись в красного жучка, похожего на порфировую жужелицу, засеменила обратно к кровати. Агаи не сплоховал — отбросил магическую козявку воздушной волной:
— Задержите его!
Как противостоять оживленному заклятию, я понятия не имел, потому поступил просто: ухватился за край кровати, крикнул князю "помоги!" и в и один рывок поднял ее над головами вместе с больным, Агаи и Моррой.
— Жги быстрее!! — рявкнул я магу, увидев, как краснотелая тля расправляет крылья, и в следующее мгновение комнату озарил яркий всполох: сирин с перепугу залепил огненный шар такого размера, что чуть не сжег не только заклятие, но заодно и Андру. Опаленный вампир, дождавшись, когда его подменят стражники, спокойно сбил с одежды пламя и с любопытством принялся следить за Агаи. Тот уже спрыгнул на пол и навис над закопченным пятном. Перед руками мага клубилось раскаленное марево. Огненный шар иссушил заклятие, но не убил — оно все еще шевелило лапками. Колдун собирался вплавить его в камень. Далось это магу непросто: на лбу выступили крупные капли пота, мышцы свело от напряжения, дыхание стало сбивчивым и частым. Мне даже показалось, что силы Агаи закончатся раньше, чем поддастся камень, но по счастью, сирин справился. Темное тельце, похожее на сморщенный боб, в последний раз шевельнув лапами, погрузилось в вязкую субстанцию.
— Все! — облегченно выдохнул маг, обессилено хватанув воздух ртом, и потянулся к бокалу с водой. Пока пил, чуть не расплескал половину: руки Агаи тряслись, как у заправского пьяницы. — Только плиту надо вынуть и унести. Закопать, чтобы не дай Ирия на нее не попала вода или того хуже — кровь! Иначе все придется начинать сначала.
Правитель вампиров повернулся к своим подданным:
— Выломайте и закиньте в озеро!
Это был наилучший выход: прожорливая "вода" идеально подходила для уничтожения магической заразы.
Пока вампиры долбили ломами пол, мы снова обратили внимание на виновника переполоха. Удивительно, но после всех злоключений тот еще дышал, хотя выглядел по-прежнему паршиво. Ко всем имеющимся "прелестям" добавилась рваная рана на груди: подчиняясь колдовству, заклинание прогрызло себе путь на свободу. Морра держала руки над раной. Кровь больше не текла, зато пузырилась желто-зеленая пена. Кажется, заклятие не только жрало человеческую плоть, но еще гадило ядом. Во всяком случае, другой причины для появления вонючего гноя я не нашел. Агаи осторожно отстранил малышку, выудил из своей лекарской сумки большой пузырек и щедро плеснул из него на рану.
Когда она вновь стала чистой, наложил толстый слой мази и приказал:
— Пока не трогай. Надо вытянуть гной.
Девочка понятливо кивнула.
— Теперь будет жить? — поинтересовался правитель нежити и, услышав уверенное "Да!", заявил: — Его необходимо срочно допросить
Вид у вампира был довольно хищный, поэтому сирин тут же насупился:
— Не раньше, чем я буду твердо уверен, что он выкарабкается!
— Хорошо, отложим до завтра, — кивнул вампир, раскланялся и был таков.
Я усмехнулся — маг в ответ лишь обреченно кивнул — наклонился над перебежчиком и неожиданно встретился с ним взглядом. Раненый наконец-то пришел в себя. Увидев меня, он хотел подняться, дернулся и, видно, потревожил сломанную ногу, потому что застонал.
— Не пугай его! Вот неужели так необходимо трогать полуживого! Он только что чудом избежал смерти! — тут же вскинулся маг, оттер меня в сторону и перешел на негромкий посвист, пытаясь успокоить больного. Тот лишь крепко сомкнул губы, резко отвернулся и… увидел Морру. Девочка, заложив руки за спину, стояла у изголовья кровати. Перебежчик некоторое время удивленно разглядывал малышку, а та тем временем погрозила ему пальцем и чирикнула. Агаи сдавленно хихикнул, больной от удивления раскрыл рот, чем моментально воспользовался колдун, залив в него отвар. Я ожидал, что перебежчик выплюнет все обратно, но тот очевидно узнал лекарство, потому что безропотно его проглотил и расслабленно откинулся на подушку. Правда взгляда от Морры так и не отвел. А та забралась с ногами на кровать и жалостливо погладила юнца по обезображенной ожогом щеке. Глаза мальчишки снова широко раскрылись. В них уже плескалась сонная муть. Впрочем, он еще успел увидеть, как я подхватил девочку на руки и даже что-то попытался просвистеть, но не осилил — заснул на полуслове.
— Хвала Ирие, — облегченно вздохнул сирин и потянулся: — Теперь можно прилечь часов на пять. Раньше он точно не проснется. Я, пожалуй, наверх не пойду, посторожу тут. Мало ли что… Вдруг осложнения.
Сирин перебрался на широкую лавку, служившую ему вместо постели, и широко зевнул.
— Как проснется, сразу зови, — приказал я напоследок и отправился к себе, прихватив Морру — девочка показалась мне бледной. Игры со смертью дались ей непросто, Морра заснула прямо на моих руках. Эрхена тоже не дождалась: прикорнула у входа в кресле. И даже когда я ее перенес на кровать, не проснулась. В отличие от Морры. Та, едва ее голова коснулась подушки, вцепилась в меня мертвой хваткой:
— Не хочу! Страшно!
Пришлось пойти на уступки — пристроить девочку под бок к Эрхене. Я и сам порядком устал и уже собирался составить им компанию, как скрипнула дверь: на пороге возник слуга.
