В должности этой Рахманинов проработал три года.
В 1912 году Рахманинов принимает место дирижера симфонических концертов Московского филармонического общества. В противоположность Московскому отделению Русского музыкального общества, которое как-то игнорировало Рахманинова со времени окончания им консерватории, Филармоническое общество уже много лет ежегодно приглашало Рахманинова участвовать в концертах Общества. Рахманинов постоянно выступал здесь как пианист или как дирижер. Благодаря Филармоническому обществу Москва имела возможность слышать все новые вещи Рахманинова. Филармоническое общество неоднократно предлагало Рахманинову на самых выгодных условиях постоянное руководство концертами. Не желая связывать себя, Рахманинов отклонял эти предложения. Приняв в 1912 году условия Общества, Рахманинов тщательно готовился все лето к предстоящим концертам и с громадным успехом провел их в течение всего сезона. И критика, и публика горячо приветствовали его; нередко концерты оканчивались овациями. Запомнились в исполнении Рахманинова Симфония g-moll Моцарта, Четвертая симфония Чайковского, «Сеча при Керженце» из оперы «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» Римского-Корсакова.
Много разговоров вызвал концерт под управлением Рахманинова с А.Н. Скрябиным в качестве солиста, играющего свой Концерт. Давнишняя вражда некоторых музыкальных критиков, сгруппировавшихся около Скрябина, с одной стороны, и Рахманинова – с другой, была известна в Москве. Отношение критиков к композитору противоположного лагеря было тоже далеко не беспристрастным. Это и создало в Москве уверенность, что сами «виновники» газетной перепалки – Рахманинов и Скрябин – тоже относятся друг к другу недружелюбно. В действительности же между обоими композиторами приятельские отношения никогда не нарушались, хотя близости и взаимного понимания творчества у них не было. Совместное выступление в концерте ничего не изменило в их отношениях.
Зимой 1912/13 года Рахманинов прервал концерты[199] и, чтобы отдохнуть от непрерывной работы, от сочинений, выступлений и волнений, уехал в Швейцарию (Ароза), а ранней весной переехал в Рим (Италия). Пребывание в Италии окончилось весьма плачевно, так как обе дочери Рахманинова заразились брюшным тифом. Рахманиновы поспешили переехать с больными детьми в Берлин, где младшая дочь долго пролежала в больнице в тяжелом состоянии между жизнью и смертью. Сам Рахманинов, сильно волновавшийся за детей, поселился по совету врачей в санатории под Берлином, откуда приходил ежедневно в больницу навещать семью.
Летом 1913 года Рахманинов, возвратившись в Ивановку, с редким увлечением работает над симфонической поэмой «Колокола» по поэме Эдгара По, в переводе Бальмонта. Он с особенной любовью создавал это произведение, и оно долгие годы оставалось его любимой вещью. «Колокола» были исполнены в Москве (Филармоническим обществом) и Петербурге (в концерте Зилоти) под управлением автора. Успех был большой, овации и многочисленные подношения, как всегда, сопровождали выступления автора, но все же ему казалось, что ни критика, ни публика не оценили до конца этого произведения. Возможно, что одной из причин такой недооценки является сложность сочинения, вследствие которой трудно понять его, прослушав один раз. Повторение «Колоколов» нелегко было осуществить из-за больших затрат на оркестр, хор и солистов. Осенью 1914 года предполагалось исполнение «Колоколов» в Шеффилде (Англия). Все было готово для этого, но труд, положенный на осуществление исполнения устроителями, пропал даром. Разразившаяся летом 1914 года война помешала концерту.
В начале 1914 года Рахманинов дает ряд концертов в Лондоне и в других городах Англии. Он с большой неохотой соглашается ехать на этот раз за границу. Неожиданная смерть французского пианиста Пюньо в Москве, проболевшего около недели и умершего (дня за два-три до отъезда Рахманинова) в одиночестве, без друзей и помощи в какой-то гостинице сильно поразила Рахманинова. Ему казалось, что и с ним случится какая-нибудь катастрофа в Англии и он не вернется больше домой. К счастью, все эти опасения оказались напрасными. Но эта поездка Рахманинова в Англию была последней на многие годы. С осени 1914 года Россия оказалась изолированной от Европы. Концертная деятельность Рахманинова, вопреки этому, не только не уменьшилась, а, наоборот, развивалась еще больше.
Поездки в период войны по России, концерты в обеих столицах (в Московском филармоническом обществе, в концертах Зилоти, в концертах Кусевицкого), выступления по собственному почину и в ряде случаев с благотворительной целью, выступления совместно с Кусевицким для тех же целей (в пользу учащейся молодежи, раненых русской армии, Союза городов, польских беженцев и т. д.) поглощают много времени и энергии Рахманинова[200].
Смерть А. Скрябина весной 1915 года дала повод Рахманинову отступить от принятого им правила исполнять только свои сочинения. Он начинает играть с осени 1915 года в концертах, посвященных памяти Скрябина.
Весной 1915 года под управлением Данилина в концерте Синодального хора исполнялось «Всенощное бдение» ор. 37, законченное Рахманиновым зимой этого же года.
Впечатление, произведенное этим сочинением на публику, было настолько велико, что по настоянию многих хор повторил его той же весной в течение месяца четыре раза. И всякий раз зал Благородного собрания был переполнен, и билеты распродавались после объявления в два-три дня нарасхват.
Лето 1915 года Рахманиновы вместо Ивановки проводят в Финляндии, недалеко от санатория Халила, по соседству с Зилоти. Смерть С.И. Танеева в июне 1915 года произвела сильное впечатление на Рахманинова. Отношения Танеева и Рахманинова со времени обучения последнего в консерватории были всегда хорошими, и Рахманинов искренно уважал и любил этого необыкновенного человека. В «Русских ведомостях» от 16 июня 1915 года напечатано письмо (типа некролога) Рахманинова по поводу смерти С.И. Танеева. Оно ярко показывает отношение Сергея Васильевича к скончавшемуся.
В 1916 году Рахманинов сочиняет Шесть романсов ор. 38 и исполняет их в концертах с Н.П. Кошиц. Приблизительно в то же время появляются его новые фортепианные сочинения – Девять этюдов-картин ор. 39, которые он начинает исполнять в своих клавирабендах.
Продолжая давать концерты[201], Рахманинов 50 % сбора от них или весь сбор жертвует на благотворительные цели. Так, выступая в Петербурге, он передает половину сбора от концерта 21 февраля Музыкальному фонду, а половину сбора от концерта 26 февраля в Москве – Союзу городов. Кроме того, Рахманинов решает еще раз выступить в сезоне 1917 года и отдает весь сбор на нужды армии. На этот раз, чтобы собрать наибольшую сумму денег, концерт устраивается в Большом театре[202], и Рахманинов для привлечения публики играет в один вечер три концерта: Концерт Листа, Концерт Чайковского и свой Второй концерт. Таким образом, его выступление заполнило всю программу. Аккомпанировал ему Э. Купер. При переполненном зале, под бесконечные овации публики, Рахманинов играл эти концерты в пользу русской армии. Ни он, ни публика не подозревали, что это – его последнее не только в данном сезоне, но и последнее в жизни выступление в любимой Москве.
Съездив один на короткое время весной на посев в Ивановку (дети учились еще в гимназии, и жена его оставалась с ними в Москве), Рахманинов поручил управляющему все дела по хозяйству. Вскоре вместе с семьей он уехал на все лето в Крым. Осенью перед возвращением из Крыма в Москву он дал в Ялте концерт под управлением А. Орлова. Это было 5 сентября 1917 года, и это был последний
