Книга Последняя молитва шахида - Александр Тамоников

Спецназовцы группы «Шквал» рассредоточились, перекрывая аул с трех направлений. Они рассыпались в цепь, на интервал визуального контроля, и залегли. У каждого из них была своя задача, и каждый знал, ЧТО ему делать, когда таймер на браслете руки мигнет красным светом, что будет означать начало штурма.

Подполковник Согрин не сводил взгляда со двора. Он увидел, как к колодцу, где находился пленный капитан, подошел один из боевиков, судя по форме и осанке, занимающий в банде не рядовое положение.

Тут же снайпер группы, лежащий рядом с командиром, вскинул винтовку, взял на прицел чеченца, следил за малейшими движениями последнего. Одно движение боевика, которое можно расценить как угрожающее пленному офицеру, и пуля разнесет бородатую голову. Но пока угрозы от ночного посетителя не исходило. Боевик о чем-то разговаривал с узником, разговаривал спокойно.

Когда в руке чеченца появился пистолет, снайпер напрягся, его палец медленно повел спусковой крючок к рукоятке винтовки. Но пистолет выпал из рук бородача и исчез в колодце. При этом боевик остался неподвижен.

Снайпер ослабил нажим, и спусковой крючок встал на место.

Чеченец встал и вернулся в дом.

Снайпер с Согриным переглянулись. Что бы могла означать передача оружия пленному? Это была непонятка, как выразился командир спецгруппы, продолжив наблюдение, держа в руке микропередатчик с мигающим зеленым светом индикатором. Когда командир нажмет на кнопку пульта управления, цвет изменится на красный и короткий импульс разнесет по группе приказ к действию. Начнется АД. Для противника.

Но пока вокруг стояла тишина, и ничего не говорило о скорой кровавой бойне. Именно бойне, так как задача перед группой стояла конкретно: освобождение пленного офицера с последующим тотальным уничтожением отряда сепаратистов. А это означало, что враг из аула уйти не должен. Как не должно быть и пленных.

В доме загорелся свет. Согрин посмотрел на хронометр: 4.24. Немного спустя из дома начали выходить вооруженные люди.

Они скапливались в центре двора.

4.32. Командир спецназа подал сигнал к штурму. И тут же три молнии метнулись к дому. Первый залп сделали гранатометчики. Кумулятивные заряды, пробив окна с разных сторон, разорвались ослепительной вспышкой внутри здания.

Люди во дворе попадали на землю.

Второй залп, и молнии ударили по лежащим, слившись в один огромный огненный шар. И следом ураганный автоматный огонь. Раздались душераздирающие вопли боли и ужаса. Проведя массированный обстрел объекта, «спецы» рванулись в пылающий двор, срезая уцелевших бандитов короткими прицельными очередями.

4.43 – бойцы спецназа заняли объект.

Оставшиеся в «зеленке» снайперы внимательно осматривали выходы из аула.

Вот метнулась вдоль забора фигура, за ней другая. Боевики внешнего охранения уходили из селения. До ближайшего кустарника – метров пятьдесят. Они рванулись туда. Раздались одиночные выстрелы. Подстреленные тела наемников с ходу врезались в прибитую обильным дождем пыль грунтовой дороги. Снайперы поднялись и направились к своим.

Сергей, приготовившийся сделать последний выстрел, вздрогнул от первых взрывов. Мелкая дрожь пробежала по всему телу, жестким обручем сковывая его. Он поднял голову. Наверху ослепительные вспышки, крики, интенсивный автоматный огонь, приближающийся к месту его заточения. Антонов понял, ЧТО значит эта канонада над ним. Кто-то штурмует аул и делает это профессионально. Как это делают ребята из спецназа.

Рука с пистолетом рухнула вниз. Он судорожно сглотнул, продолжая смотреть наверх. Наконец наступила тишина, лишь несколько хлестких выстрелов. Антонов дрожал всем телом и не мог ничего с собой поделать.

Над решеткой кто-то склонился, и родной до боли голос Вовы Бережного крикнул:

– Антон! Серега! Ты жив?

– Э-э, я-я, – попытался ответить капитан, но не смог. Ком застрял в горле.

– Серега! Ты жив? – продолжал кричать в яму Володя.

– Жив, – тихо смог произнести Сергей.

И, собрав все силы, крикнул:

– Жив!

– Жив, чертила, жив! – Бережной не скрывал радости. – Товарищ подполковник! – крикнул он во двор. – Жив друг мой, понимаете?

Согрин подошел к яме.

– Ну а ты боялся, капитан. Сейчас мы быстро вытащим этого кавказского пленника. Семенов! Колтунов! Ко мне! – командовал подполковник. – Поднять капитана из ямы. И смотрите, нежно, как пылинку, он ранен, усвоили?

– Сделаем, товарищ подполковник!

И уже несколько лиц склонились над отверстием. Решетка отброшена в сторону. Молодой голос спросил:

– Товарищ капитан, обвязаться сами сможете?

– Да, – прохрипел Сергей.

Спустилась веревка.

Сколько раз он закреплялся перед подъемом этим куском тонкого каната за время своего заточения. А сейчас не смог. Руки дрожали так, что Антонов не мог завязать простейший узел.

– Не получается, товарищ капитан? Ладно. Вы там в сторонку отодвиньтесь, я спущусь.

Офицер спецназа в камуфлированной облегченной форме соскользнул вниз. Быстро закрепил конец веревки. Помог приподняться, поддержал.

– Давай, наверху, поднимай! Аккуратней. Вот так.

Лейтенант поддерживал тело, когда оно медленно пошло вверх.

Пистолет Сергей автоматически сунул за борт полуистлевшей куртки.

Его подняли и положили на плащ-палатку. К Сергею кинулся Бережной.

– Антон! Слава богу! Живой, браток! Ну как ты?

– Но-нормально, тря-ясет всего, Вова…

И вдруг, вздрогнув плечами, заплакал. Впервые в жизни боевой офицер капитан Антонов заплакал.

Слезы обильно текли по его щекам, и Сергей не прятал их. Он смотрел на окружающие его такие родные и суровые лица. Лица Своих.

Снецназовцы обступили капитана и смотрели на этого изуродованного, столько пережившего офицера и понимали его. А Сергей, сидя в объятиях друга, вздрагивал плечами и плакал. Плакал от того, что кошмар кончился. От того, что он выжил. От того, что его не бросили, искали, нашли и спасли. Слезы радости и благодарности омывали его лицо. И не было слов. Да и не нужны они были. Антонову предложили спирту. Он выпил, и дрожь понемногу улеглась.