то есть получается, что твой дом там? Ты не думал туда вернуться и поискать оригинала? Вы же в какой-то степени родственники.
— Ну во-первых не факт, что мой оригинал выжил в той заварушке в лаборатории. И неизвестно кто ее вообще устроил. А во-вторых… Ну как ты себе это представляешь? “Привет! Я твой клон! Люби и жалуй меня!” Ничего общего, кроме биоматериала между нами нет. Я, конечно, его подобие, но не копия. Я понятия не имею, что он за человек. Может он редкостный подонок? А про дом… Родился то я, если такое понятие ко мне применимо, в Хроне Мимиса. Так что ж теперь, считать его своим домом и вставать на сторону метаморфов? Для чего, собственно, они меня и создавали.
— А вот, кстати да! — как будто вспомнил, что хотел спросить Геральд — Ты…ну как бы это сказать… Ну не чувствуешь…э-э-э…Тяги…Нет, не так. Желания… Стремления? — подбирал капитан слово.
— Услужить метаморфам? Ты не забыл, что я в одного из них стрелял? И сейчас на борту блондает Сизый. Он как бы тоже метаморф, но я не пресмыкаюсь перед ним.
— Вчера ты подогрел ему рацион! — вставил свой аргумент капитан.
— Ему и всем, кто был в это время в кают компании, так как был ближе всех к микроволновке и собирался погреть еду себе. Ты перегибаешь, кэп.
— Ну то есть ничего такого? — на всякий случай уточнил Геральд.
— Нет. Меня не успели запрограммировать на определенный вид деятельности и не вшили модель поведения по отношению к метаморфам. Это делается на последнем этапе клонирования, а мой оригинал был не просто диверсант, он был объектом исследований, так как обладал высоким способностями к энпатии, выражающейся в обостренном чутье или интуиции, если тебе будет проще понять.
— Энпатия… Может ты имел в виду эмпатия? — удивил Волчонка своей осведомленностью капитан.
— Нет. Эмпатия — это способность чувствовать эмоции другого человека. А энпатия — способность чувствовать и анализировать энергетические потоки.
— Типа телекинеза и телепатии? — посмотрел на товарища капитан.
— Ну может быть. В какой-то степени. Это смотря как рассуждать об этом. Если принимать телекинез за способность перемещать предметы силой мысли, то это не про меня. А вот если рассуждать о телекинезе, как о способности воздействовать на физическое тело определенной частотой электромагнитных волн или прочих излучениях, продуцируемых мозговой активностью в определенных отделах коры головного мозга, то…
— То это скучно и не интересно. — закончил за него Геральд.
— Но по сути то это тоже самое! — вознегодовал Волчонок.
— Не, это уже мутации и прочее. Это не круто. Не суперсила. — добил разговор капитан.
Птица у него под мышкой услужливо клокотнула.
— Во, она вот меня поняла. — поднял палец вверх Геральд с самым серьезным видом.
Несколько секунд они с Волчонком сохраняли серьезный вид, но в итоге рассмеялись в голос и в таком виде наконец дошли до трюма.
Трюм был плотно заставлен ящиками с оборудованием для модификации корабля. Также там была часть гонорара наемников в виде десятка полет с ценными металлами в чушках. И ближе всего к выходу, у самой большой шлюзовой близ кормы находились ящики, принесенные с собора. В них были грунт, саженцы, свежие овощи, семена, кагор и два контейнера размером два на два метра каждый с живностью. Тот, в котором были птицы сейчас был открыт и из небольшого проема в нижней части сейчас выглядывал облаченный в рясу тощий зад.
— Преподобный Дионисий! — Громко рявкнул капитан, отчего монах почти полностью скрылся в нутре птичника.
Взяв себя в руки, Дионис выбрался наружу и сидя на полу посмотрел на пришедших. В бороде застряло несколько перьев, в далеко не чистых руках было два яйца в одной и три в другой.
— Что вы право, какой же я преподобный. Не по сану это. Просто Дионис. Ну или брат Дионис, если вам будет угодно. — смущенно проговорил монах.
— Как скажете, брат Дионис. — чинно поклонился капитан и, достав из подмышки птицу протянул ее чуть ли не к лицу монаха. — Не вы ли птичку потеряли?
— Ах вот где она! — засуетился монах и хотел было взять ее в руки, но вовремя вспомнил про яйца, заозирался по сторонам и не найдя куда их положить, наткнулся взглядом на Волчонка. — Господин Волчонок, не могли бы вы принять яйца? Они очень хрупкие, кальция сильно не хватает животинке. Но при этом очень вкусные! Я приготовлю вам позже настоящую пищу! Яичницу! — протягивая замаранные руки, пообещал монах.
Волчонок без тени брезгливости со всей возможной аккуратностью принял из рук яйца. Краем глаза он увидел в глазах Диониса странную искорку удивления, но тот почти сразу устремил все внимание на птицу и парень решил, что ему показалось.
— Им необходимо хотя бы раз в пару дней выходить на прогулку. Иначе нарушается кровообращение и страдает пищеварение. А еще нужно забирать у них яйца не позднее третьих суток, ато они будут с кровью и сильно потеряют во вкусовых качествах. А для цыплят пока места маловато. — принимая клушку и помещая ее в контейнер, говорил монах.
— Вот оно что. Нужно им загон поскорее организовать. А они как, скачок то переживут, нет? — спросил капитан.
— О, перегрузки они прекрасно переносят. Только пару дней потом не несутся, но им это даже на пользу будет. — ответил Дионис.
— А грызуны? — спросил Волчонок, глядя на второй ящик.
— Они сейчас в спячке. Как я говорил, корма для них мало. А когда мало еды, они впадают в спячку, в которой могут провести два месяца. Потом просыпаются, ищут пищу. Если находят — отъедаются и размножаются. Если нет, впадают в очередную спячку. После третьего цикла, правда, погибают от истощения. Но сейчас идет первый цикл. Четвертая неделя, если точно. — закрывая контейнер с птицами и выпрямляясь в полный рост, повествовал монах.
— Тогда до верфи поживут так, а там сразу и новые генераторы гравитации установим и ферму с вегетарием устроим. Кстати по поводу вегетария, надо будет поговорить с Марком и Вори на счет купола на палубе для плантаций. А то места впритык. — рассуждал Волчонок.
— Ну вот как мы тут без тебя будем? — глядя ему в глаза, спросил Геральд.
— А что? Господин Волчонок собирается покинуть вас? — поинтересовался Дионис.
— При всем моем уважении, брат Дионис, это наши личные дела. Кстати, на верфи мы с вами расстанемся. Там вы сможете связаться с церковью и вернуться к своим обязанностям. — ответил Геральд.
— Ох, прошу прощения, грешен. Это и в самом деле не мое дело, вы и так сделали для меня больше,
