– Там огромный злой инопланетный мужик, очень тяжелый и очень хмурый, поскольку в нем дырок, как в дуршлаге, – ответил Вахтер.
– Откуда тебе знать, дурень! – возмутился с гневом Синоптик. – У тебя нет таких чувствительных сенсоров, как у меня! И никаких исследовательских умений!
– Мозги есть, – едко ответил Вахтер. – Вон здоровенные следы на полу. И вдоль следов капли синей жидкости, видать, с этой зверушки тосол капает. Натекло много, значит, дяденька уже не боец.
Синоптик одним прыжком соскочил с плеча Вахтера прямо к кровавому следу.
– Похоже, это Баркорму, чувак, – авторитетно выдал он результат обследования. – Арагма. Выпускает белый химический огонь, обладает рядом разрушительных умений, способен проклинать и подавлять волю, подчиняя себе. Способен становиться невидимым. Ясно, чего с сабраммами якшается – это его дальние родственники.
– Братские народы, – участливо кивнул Вахтер. – И чего делать будем? Сваливать?
– Сваливать! – отвечал Синоптик, весьма удивленный самой постановкой вопроса. – Чтобы тебе было легче воспринять – героически сваливать. Разрешается по пути делать в штаны и вопить от ужаса. Тут временами единичные свихнувшиеся баллоты с сабраммами пробегают подобным образом. Тяжесть войны, что сказать. Не у каждого крыша остается на месте.
Вахтер уже собирался покинуть местечко, очень осторожно, чтобы не привлечь внимание ушлой зверюги в камерном зале, как его внезапно коснулись за плечо. Так неожиданно, что он издал истеричный взвизг, уже собираясь отмахнуться от незнакомца мечом. Запоздало понял – это Эгирэ. Плевав на предостережения Судьболома, она задействовала Луч и попала сюда, пусть и с риском быть сбитой, но разве обычная пробежка по охваченному уличными боями городу безопасней?
– Тты! – выдохнул Вахтер, – Мммать твою, достойную женщину… что-то вспомнил почему-то… Ты зачем сюда сунулась?
Эгирэ сверкнула гневными глазами, что сейчас очень напоминали очи Тейлитэ при разгроме лаборатории «Адаманта».
– Прежде всего, я – патрульная рода Ци, и прибыла к Мирам, чтобы помочь в борьбе с арагмами!
– Вот кто нас спасет! – весело отозвался Синоптик. – Тогда прошу в камерный зал, там сидит Баркорму, пока он тебя разделывает, мы беспрепятственно отступим!
– Зачем отступать? – усмехнулась Эгирэ, в ее больших глазах появилась легкая сумасшедшинка. – Чтобы выжить? Это вы зря! Это город Фепе! Понимаете? Все что сейчас происходит – уже случилось!
– И что же случилось?
– Город Фепе, проклятый и святой город Фепе уже уничтожен дотла! Там, где он – там нет ни времени, ни пространства! – хрипло каркнула Эгирэ. – Я вообще не понимаю, каким образом он сейчас существует, если он не существует! Но знаю точно: мы все приговорены и нас всех ждет славная гибель! Так пойдемте же и ускорим ее веселой схваткой! Насекомое, ты знаешь способы противодействия подавлению воли от Баркорму?
Синоптик замешкался, не в силах совладать с полетом мысли Эгирэ.
– Эээ… может, экранировать? Попробуй надеть на голову что-то потяжелее. Пусть немного, но поможет.
– Что надеть? – задала извечный женский вопрос Эгирэ, осматриваясь в поисках головных уборов. Вахтер отметил, что пусть сестра его пассии и слегка шибанутая, но здесь проявила стратегическое видение, решив хоть как-то подготовиться к схватке с монстром. Он спихнул один из цветочных горшков с балюстрады, торопливо вытряхнул из него землю с растениями, проделал мечом две дырки для глаз и торжественно протянул Эгирэ.
– Вот, надевай!
– Благодарю за дар, – степенно склонила голову Эгирэ, сделав в то же время жест отрицания. – Однако принять его не могу, ибо не испытываю к тебе страсти, не собираюсь выходить за тебя замуж и заводить общее потомство, поскольку ты явно имеешь пороки в цепи мышления!
Вахтер повернул голову к Синоптику, что сидел на его плече, потребовав перевод. Тот в свою очередь посмотрел с явным же удивлением на него.
– Что она сказала? – спросил Вахтер.
– Говорит, ты шибанутый на всю голову, – перевел витиеватую речь аграи куп пеле на человеческий Синоптик. – И как мужик вообще ни о чем. Поэтому носи сам свой горшок, кретин.
– Я ей даю защиту от Баркорму, она от нее отказывается, но кретин при этом я, – вздохнул Вахтер. – Правильно все понял?
Но Синоптик решил не продолжать тему, резко зашевелив усиками и затем резво метнувшись в карман.
– Бежим! Арагма идет!
Вот только бежать было поздно – из оперы уже вываливалась здоровенная туша Баркорму. Вахтер замер на месте, стремясь понять, что сейчас думает по поводу их персон арагма. Видит ли вообще, рассматривает ли в качестве врагов или абсолютно равнодушна.
Но Эгирэ имела свои собственные намерения в отношении Баркорму, скорее всего желая вызвать его на дуэль. Как только она дернулась навстречу монстру, Вахтер ее мгновенно скрутил, словно санитар буйнопомешанную, шепотом призывая молчать. Баркорму повернул к ним на ходу самую верхнюю маленькую голову, равнодушно осмотрел и двинулся дальше.
– Ффух, – выдохнул Вахтер. – Кажется, пронесло.
Но сразу же раздался характерный треск сработавшего Луча, он почувствовал, что вместо Эгирэ обнимается с пустотой. И понял, что совсем не пронесло.
Эгирэ появилась напротив Баркорму, что уже выходил на площадь и церемонно прочертила перед ним линию на опаленной гарью брусчатке. В руке патрульная сжимала кресекан в форме черного диска, зловеще вспыхнувший синими огоньками.
Первые порывы грядущей бури уже начинали ощущаться. Едва выдерживая натиск ветра, Эгирэ прокричала:
– Наглая уродская тварь! Ты погубила мой род Ци и должна ответить перед мною за это преступление! Я уничтожу тебя, я пожру твою печень и сделаю из твоих глаз…
Баркорму совершенно устало взмахнул лапой, выпуская какое-то убойное умение. Но патрульная оказалась не так проста: мгновенно сместившись по Лучу за спину Баркорму, она влупила в него Огнелед. Удар попал в цель, но должного эффекта не принес.
– Осторожно! – предупредил ее Синоптик. – Сейчас он будет ломать волю!
Вахтер мгновенно нацепил на себя цветочный горшок. Пусть и выглядит смешно, зато останется при своих мозгах. Эгирэ, не имеющая защиту, застыла на месте, заметно пошатываясь. Взгляд девушки поплыл, как после трех фужеров шампанского без закуски. Видимо, Баркорму сумел подчинить ее волю. И он сделал шаг, дабы завершить поединок одним ударом когтистой лапы. Но перед ним материализовалась Тетет. Посмотрела на Баркорму, обернулась к Эгирэ, что замерла неподалеку с застывшей улыбкой на лице, точно кукла.
– Прекратите, пожалуйста, – попросила Тетет. – Эгирэ, считаю, обвинять существо в преступлениях, которое оно не совершало, по-крайней мере, невежливо. Данный нелюдим еще не имеет никакого отношения к уничтожению представителей рода Ци. Эгирэ?
Сестра еле дернула рукой, даже такое действие далось ей с трудом. Тетет что-то высказала Баркорму, нелюдим повертел головами в разные стороны и удалился прочь с площади, едва не наступив на очарованную им девицу. Эгирэ повалилась на брусчатку, судорожно хватая воздух ртом.
