Этот город завернут, как в саван, в туман,И царит в нем безумие, порок и обман.Город мрачных трущоб, весь изглоданный злом,По ночам его мгла накрывает крылом,И в глазницы домов смотрит ночь, словно ворон,Этот город безукоризненно черен…[1]
– Это из одного классного мюзикла. – Врач стряхнул с себя оцепенение и, перехватив ее взгляд, улыбнулся. – О Лондоне на самом деле. Но у меня всегда эти слова всплывали в памяти, когда кто-то заговаривал об этом месте.
Федька смотрела на те же дома, вдыхала сырой вечерний воздух и думала о том, что люди, пришедшие с ней, не видят полноты картины. Впереди, за притихшими деревьями, на них смотрел охотник. Город? Или сама Зона? Этого Федька не знала, но ощущение испытывала крайне знакомое. Не зря старик и та странная женщина предупреждали об опасности. Каковы их шансы на успех? Прыгунья видела лазурный комок у Няшки в контейнере, но ничего, кроме тревоги, он не вызывал. Федька разделяла Няшкин энтузиазм и в глубине души надеялась, что все это не зря, но куда больше она хотела найти проводника. От одной мысли о нем у мутанта начинали чесаться зубы. Упоминание сталкершей Живодера подстегнуло ощущение того, что цель где-то поблизости, и теперь прыгунью преследовало чувство досады, что они идут совсем не в ту сторону.
Вырий. Это ведь означает юг… или рай, так ведь? Кому пришло в голову назвать подобное место раем? Или чья-то неудачная шутка?
Город вдалеке выглядел пустым, он пах пылью, плесенью и сырой опавшей листвой, но где-то внутри робко щекотало желудок чувство далекой пока опасности. Пока. За весь вечер и последующее утро Федька почти ничего не съела. Все ее внимание поглотил невидимый наблюдатель.
Вырий встретил путников мрачными облаками, серой дымкой и абсолютной тишиной. Но это была не та тишина, что обычно стоит в заброшенных местах – полная разных звуков, скрипов, шума ветра и шелеста гонимой по подворотням листвы. Эта тишина была полностью мертвой, бессловесной и бесстрастной, будто все стены зданий вокруг были обклеены звукопоглощающими панелями. Да, ветер носился между домами, но ничто в них при этом не хлопало и не скрипело – лишь завывал где-то вдалеке то ли он сам, то ли какой-то неведомый мутант. Главная улица, куда сталкеры вышли почти сразу, оказалась короткой – десяток пятиэтажек с каждой стороны, справа в центре – то ли бывший горком, то ли клуб с небольшой площадью перед фасадом, в центре которой располагался довольно массивный памятник Ленину. Напротив темнел заросший парк. Далее ряд домов разбавлял приметный магазин с огромными витринами.
Сталкеры шли по улице медленно, почти крадучись, опасаясь лишний раз подавать голос в такой неестественной тишине. Федька, обычно снующая в окрестностях неподалеку, тут шла рядом с остальными и постоянно озиралась. Странная обстановка в городе делала его похожим на игрушечный макет в натуральную величину; казалось, стоит прикоснуться к стене или столбу – и пальцы нащупают холодный пластик. Первой не выдержала Конь. Девушка беззвучно позвала отряд свернуть с улицы и продолжить путь дворами. За домами вид был куда уютнее, и группа позволила себе немного расслабиться и осмотреться. Они зашли в обычный типовой двор с газонами, клумбами, детской площадкой и вереницей лавочек вдоль выстроенных в ряд пятиэтажек. Вокруг царила пустота: ни звука, ни шороха.
Няшка отошла к ближайшему подъезду, потрогала цветы на клумбе, коснулась лавочки – все настоящее, цветы живые, доски будто день назад красили, подъезд чистый, только вот подходить к нему ближе чем на пару-тройку метров девушка не решилась. Темный провал открытой настежь двери дышал холодом и отсыревшей побелкой. Няшка поспешно вернулась к друзьям, и, судя по настороженным взглядам, чувствовали они то же самое.
– Такое впечатление, что люди отсюда лишь вчера ушли, – как можно тише прошептал Терапевт.
Конь с Няшкой молча кивнули, и сталкеры зашагали вдоль дома, внимательно оглядываясь по сторонам.
Федька тем временем ушла немного вперед и теперь медленно прохаживалась вдоль клумбы с вывернутым наружу бордюром. Измазанный в земле бетонный брусок нарушал общую картину аккуратного ухоженного двора. Сталкеры подошли ближе и в растерянности остановились. На краю цветника, среди блеклой, будто пыльной растительности виднелась немалых размеров яма странной формы. В ней угадывалась форма ботинка почти полметра длиной, с четкими отпечатками подошвы и каблука. То, что оставило их, было не меньше нескольких тонн весом. В двух метрах от первого следа обнаружился второй – на асфальте темнела вмятина характерной формы с сетью трещин вокруг. Следы пересекали двор и уходили за дом, в сторону главной улицы.
– Это еще что за атака титанов? – вполголоса пробормотала Конь, хмуро разглядывая вмятины в земле.
– Босые должны быть, – осторожно шепнула Няшка.
– Кто?
– Ну, следы…
Конь наконец сообразила, о чем бормочет ее напарница, и состроила такую гримасу, что та мгновенно замолчала.
– Значит, так…
Договорить сталкерша не успела. Над городом раздался оглушительный вой сирен. Среди пустых улиц и домов, казалось, он зазвучал одновременно со всех сторон, а на фоне мертвой тишины звук пугал, дезориентировал и заполнял собой все, даже мысли. Сталкеры вздрогнули. Конь от неожиданности чуть не выронила оружие, а Няшка в страхе зажала уши. Хуже всех пришлось Федьке. Ее чуткий слух не выдержал столь громкого воя: кошмарный звук пробивал насквозь, гудел в самом мозгу, доводя до безумия. Прыгунья схватилась за голову и принялась беспомощно кататься по земле, натыкаясь на деревья и бортики клумб. Няшка, видя это, попыталась пойти к ней, но та вдруг вскочила и в два прыжка исчезла между домами.
– Федя! – Крик девушки утонул в громыхающем вое.
Кто-то сильный схватил ее за куртку, рядом оказалась Конь, и их обоих потащило прочь от домов, в сторону заросшего парка. Няшка пыталась кричать и сопротивляться, поблизости барахталась подруга, но все звуки заглушал один-единственный, занимающий сейчас доминирующую позицию не только в самом городе, но и в головах людей. За деревьями вой будто бы стал немного тише, а девушки обнаружили себя у штабеля бетонных блоков, забытых среди парка исчезнувшими, как и остальные горожане, строителями. Няшка вжалась спиной в бетон, замахала руками, намереваясь отбиваться, и увидела перед собой Терапевта.
– Чего вертишься? – выдохнул врач, садясь на землю рядом. Выглядел он так, словно приволок сюда вовсе не двух девушек, а эти самые бетонные блоки. – Еле утащил вас оттуда! Как две кошки бешеные.
– Это все сирена, – виновато проговорила Няшка, растирая виски. – У меня чуть мозг из ушей не потек. Конь, ты как?
