Служба закончилась, они встали со скамьи и направились к выходу.
— Да пошел он… Делаем вид, что мы его не видим, — отозвался Донован.
Этого можно было и не говорить — никто из них не желал снова с ним встречаться. Но тот явно хотел с ними пообщаться. По дороге на кладбище Шарки пристроился сбоку, подчеркнуто вежливо кивнул.
На нем, как всегда, был безукоризненно сидевший темный деловой костюм в тонкую полоску. Левая рука подвешена на ремешке, с плеч картинно свисает наброшенное пальто из верблюжьей шерсти.
— И вы, черт возьми, посмели здесь появиться! — бросил Донован.
— Не боитесь, что мы засунем вас в какую-нибудь могилу и закопаем? — добавила Пета.
Шарки здоровой рукой дотронулся до плеча Донована:
— Пожалуйста, не здесь. Я ведь тоже приехал, чтобы отдать дань уважения.
Слова звучали искренне, в голосе Донован услышал неподдельную печаль и решил дать ему высказаться.
Впятером они медленно продолжили путь.
— Значит, из «Геральда» вас турнули? — уточнил Донован.
— Нужно же было свалить на кого-то всю вину и заставить публично извиняться. Теперь я официально — кающийся грешник.
— И поделом. Вы кругом виноваты.
Шарки хотел что-то возразить, но промолчал.
Они дошли до вырытой могилы. Мать Марии, до этих пор державшаяся стоически, разрыдалась, когда гроб с телом дочери начали опускать в землю. Донован отвернулся, пряча собственную боль.
После похорон родители Марии предложили ему зайти к ним домой, но он отказался — боялся сорваться. Они всё поняли и не стали настаивать. По дороге с кладбища снова подошел Шарки:
— Хорошо, что я вас поймал. Я хотел перемолвиться с вами парой слов.
— Лично мне в голову приходят только нецензурные выражения, — сказал Амар.
Шарки встал прямо перед ними, преграждая путь:
— Давайте прервем боевые действия и поговорим как цивилизованные люди. Прошу вас.
— О чем нам с вами разговаривать? — спросил Донован.
— Я хочу кое-что предложить. — Шарки посмотрел сначала на Донована, потом на Пету и Амара: — Это касается всех вас. Выслушайте меня, пожалуйста.
Они смотрели на него и молчали.
— Приглашаю вас в ресторан, — улыбнулся он. — Это первое предложение.
Они сидели в красно-золотом зале китайского ресторана в Манчестере. На столе стояли блюда с вкуснейшей экзотической едой. Джамал ел так, словно его не кормили ни разу в жизни; Донован, Пета и Амар едва притронулись к пище. Шарки отважно взялся за палочки, но быстро сменил их на вилку.
— И что же это за предложение? — спросил Донован, отхлебнув джина с тоником.
Адвокат отложил вилку, откинулся на спинку стула. Донован почувствовал, что речь затянется надолго. Придется терпеть — в конце концов, подумал он, надо же как-то расплатиться за шикарный обед.
— Все старые отрасли промышленности, — начал Шарки, — тяжелая, обрабатывающая, горное дело — приходят на Западе, и особенно у нас в Британии, в упадок и находятся на грани полного исчезновения…
— Курочку никто не хочет? — вдруг спросил Джамал, с вожделением глядя на последний кусок в тарелке.
Вопрос прозвучал настолько неожиданно и некстати, что Донован чуть не рассмеялся. Он ободряюще кивнул Джамалу.
В некотором раздражении из-за того, что его перебили, Шарки продолжил.
— Наш туманный Альбион, лишенный традиционных источников дохода, — Шарки взял со стола вилку и размахивал ею, очевидно, полагая, что так его слова быстрее дойдут до слушателей, — теперь существует за счет информации. С невероятной скоростью она передается в разные уголки земли, так сказать, обеспечивая все стороны нашей жизни.
— И что, эта лирика имеет какое-то отношение к вашему предложению? — спросила Пета. — Между прочим, нам еще рулить домой, а это неблизкий путь.
— Да, Пета, имеет. — Шарки злился, что снова приходится прерывать тщательно подготовленную речь. Он повернулся к Доновану: — Вот вы, Джо, насколько мне известно, собираетесь завязывать с журналистикой. Но у вас настоящий талант вести расследования, зачем зарывать его в землю? Такое добро не должно пропадать. А у вас, — теперь он обращался к Пете и Амару, — уже имеется некая собственная структура, некая организация. Возможно, дела идут не столь успешно, как вам бы того хотелось, но основа-то есть. — Он снова откинулся на спинку стула и оглядел их всех.
— И всего-то? — удивился Донован. — Ваше шикарное предложение заключается в том, чтобы мы с Петой и Амаром работали вместе? Что ж, благодарю за совет, Фрэнсис, а то без вас мы бы ни за что не догадались.
— Вы меня не дослушали. Речь идет не о частном сыске, не о журналистском расследовании.
— О чем же в таком случае? — задал вопрос Амар.
Шарки победно улыбнулся:
— Я говорю об информационном брокерстве.
И начал объяснять. Информацию бывает нелегко получить. Иногда ее, чтобы она никогда не выплыла наружу, целенаправленно скрывают. Шарки предложил объединить усилия и таланты в организацию, которая бы добывала информацию для продажи.
— Кому продавать? — спросила Пета.
— Любому, кому она понадобится.
— А если окажется, что это грозит перейти границы этики и морали? — задал вопрос Донован.
Шарки пожал плечами:
— Это вам решать. Уверен, что команда с таким потенциалом в состоянии поступать так, чтобы не испытывать угрызений совести и держать марку честной и надежной фирмы.
— Как это будет осуществляться? — спросил Амар.
Шарки по своим каналам находит потенциальных клиентов. Донован, Пета и Амар добывают нужные заказчику сведения. За это все они будут получать соответствующее вознаграждение.
— Между прочим, приличное, — добавил он. — Мне деньги нужны не меньше, чем вам. Удивительно, что в двадцать первом веке почти нет частных фирм, которые бы этим занимались. Это же золотая жила.
— Кто владеет информацией?
— Да кто угодно. Сомневаюсь, что каждый раз вы будете действовать одинаково. Один раз это может оказаться легким делом, в другой раз — опасным. Но совершенно точно, что скучной работа не будет никогда.
Донован пристально смотрел на Шарки. Тот, хорошо зная этот взгляд, нервно проглотил слюну и заерзал на стуле.
— Вы и раньше давали разные обещания. Например, помочь мне найти сына… Почему я должен вам верить?
Шарки вдруг покрылся испариной. На перепуганном лице появилось честное выражение.
— Я и не отказываюсь от своих слов. У меня связи в полиции, средствах массовой информации. Даже в госслужбе. Если что-то узнаю о том, где может находиться ваш сын или — не дай бог — его тело, я вас тут же извещу. Если возникнет необходимость, даже помогу начать собственное расследование.
