Одной из них была Джойс Льюэллен, но на этот раз в офис зашла совсем другая Джойс. У этой на щеках был румянец, а походка стала упругой. Она производила впечатление человека, с плеч которого сняли огромную ношу.
– Ну?.. – начала Кэйси с ободряющей улыбкой, когда они обе заняли свои привычные места.
– Мы проиграли, – объявила Джойс.
Кэйси предполагала услышать о победе. Ее улыбка стала изумленной.
– Судья вынес решение не в нашу пользу, – пояснила Джойс, – но случилось нечто невероятное. Я хотела выиграть. Вам известно, как сильно я этого хотела. Последнюю ночь я вообще не спала. Я была в абсолютно расстроенных чувствах, когда ждала решения в кабинете у адвоката. Когда оно было доставлено, он сначала прочел его сам, а затем – вслух мне. И положил бумаги на стол. И… точно так же… все закончилось. Понимаете, все, что вы говорили мне, пронеслось у меня в голове, и неожиданно все это обрело смысл. Я пыталась. Никто не может обвинить меня в том, что я не приложила максимум усилий. Я пыталась найти ответственных за смерть Нормана. И не смогла. Я не могу сказать, что я счастлива. Все-таки Норман умер. И девочки все равно остались без отца, а я – без мужа. Но решение судьи удовлетворило меня. Я сражалась до конца. Чем бы все ни закончилось, я старалась.
Удовлетворение. Кэйси определяла тем же словом свое состояние после того, как перевезла Кэролайн сюда, в дом Конни. Ее ситуация была ничем не счастливее, чем у Джойс. Кэролайн продолжала оставаться в бессознательном состоянии. Но перевезя сюда Кэролайн, Кэйси сама сделала что-то. Точно так же, как Джойс сделала что-то, добиваясь судебного решения.
– После смерти Нормана вы чувствовали себя беспомощной, – проговорила Кэйси, сознавая, что именно так и сама чувствовала себя.
– Очень. Наш брак не был идеальным. Я рассказывала вам об этом. Но он хорошо относился ко мне, и тем более – к дочерям. Мне казалось, что я должна попытаться.
– В последнюю неделю вы были очень возбуждены. Сейчас вы продолжаете испытывать гнев?
Джойс задумалась над вопросом.
– Если очень постараться, я могу вернуть это чувство. Но что-то словно прорвалось, и я испытала облегчение. Если бы я могла вернуть Нормана, я бы пошла ради этого на все, но это невозможно. Я была на предварительных слушаниях. Судья показался мне умным и честным человеком. Теперь он вынес свое решение. И от меня уже ничего не зависит.
Кэйси завидовала Джойс. Хотела бы она, чтобы какой-нибудь судья снял с нее ответственность – кто-нибудь, кто сможет со всей уверенностью заявить, записать и скрепить печатью решение о том, что время Кэролайн пришло. Кэролайн отдалялась от нее все больше. Вопрос был в том, настало ли время отпустить ее окончательно.
Кэролайн теперь не оставалась одна. Когда рядом не было Кэйси, ее заменяла сиделка, а в ее отсутствие – Мег, которая сидела на краешке кровати, держа руку Кэролайн в своих и тихонько напевая. В середине дня заехала Брайанна. Потом приходили Дженна, Джой и другие подруги Кэйси. Потом двое знакомых из школы йоги. Потом – друзья Кэролайн из Провиденса. Потом Эмили.
Джордан весь день приходил и уходил. В какой-то момент, когда Кэйси сказала, что ей очень бы хотелось перенести Кэролайн в сад, он взял дело в свои руки и принес сад к Кэролайн.
Он поставил в вазы калину и душистый ясменник, колокольчики, сирень и лилии. Он принес первые пионы и гвоздички. К концу дня комната Кэролайн благоухала почти так же, как и сам сад.
Ранним вечером, когда Кэйси осталась с Кэролайн наедине, удивляясь всему происходящему, в приоткрытую дверь спальни тихонько постучали. Подняв голову, Кэйси увидела Рут Ангер, которая стояла, не решаясь переступить порог, и явно не была уверена в правильности того, что пришла сюда.
Кэйси была поражена. Она не знала бы, как реагировать на это, – и могла бы напомнить себе, что Кэролайн вряд ли захотела бы видеть жену Конни рядом с собой, – если бы не провела с Рут то короткое время три дня назад. Вопреки всем предчувствиям Рут тогда понравилась ей. А теперь она была просто тронута.
Несмело улыбаясь, она жестом пригласила ее войти.
– Я не была уверена… – начала Рут, подходя к кровати и глядя на Кэролайн. На ее лице читалась неподдельная печаль.
– Откуда вы узнали, что она здесь? – спросила Кэйси.
– Я звоню в клинику каждый понедельник.
Кэйси не знала об этом. Никто там не рассказал ей. Но, конечно, она не спрашивала.
– Зачем… вы звонили?
– Чтобы узнать, как она, – объяснила Рут, не отрывая глаз от Кэролайн. – Я не верила в то, что Конни сам может снять трубку и позвонить, но мне казалось, что он должен узнать, если что-то изменится.
– А цветы – это тоже ваша работа?
– Нет. Это он делал сам. – Она замолчала и задумчиво улыбнулась. – Я столько раз представляла себе, что могу встретить твою мать на улице, но никогда не думала, что наша встреча может быть такой.
– Какая разница? – спросила Кэйси, но без горечи. Как бы она ни старалась, она не испытывала неприязни к Рут. – Конни достался вам.
– Да. Мне. И он меня по-своему любил. Но она все равно была частью его жизни.
– На одну ночь. И все.
– Одна ночь, одна дочь, – с легкой улыбкой уточнила Рут, и это тоже тронуло Кэйси. У Рут не было никаких причин желать Кэйси добра. Однако и в прошлую пятницу, и сейчас она вела себя так, что Кэйси чувствовала себя с ней на удивление легко.
– Да, – тихо сказала Кэйси, закрывая тему.
– Я видела внизу Джордана, – сказала Рут. – Я рада, что он здесь.
– Вы знакомы с Джорданом?
– Да. У нас есть кое-что общее, и это не только Конни. Кэйси не сразу сообразила, потом, наконец, до нее дошло:
– Живопись!
– Мы все время встречались на выставках, даже до того, как узнали, что нас связывает и кое-что еще. Конечно, он гораздо талантливее, чем я.
– Вероятно, он бы мог с этим поспорить.
– Это потому, что он джентльмен, – возразила Рут, потом продолжила: – Я принесла обед. Мег уже его разогревает.
– Это так мило с вашей стороны.
– Я бы хотела помочь чем-то большим.
– Вы и так помогаете – тем, что думаете о нас. Мне действительно это очень приятно.
– Если будет нужно что-то еще, я была бы рада, если бы ты обратилась ко мне.
– Обещаю, – искренне сказала Кэйси, улыбнувшись.
Кэролайн дышала все хуже. Когда сиделка переворачивала ее на бок, Кэйси была рядом, помогая поддерживать ее, умоляя ее прокашляться, чтобы прочистить дыхательные пути.
– Ну же, мам. Ты можешь это. Сделай это ради меня.
Но Кэролайн оставалась безответной. Когда они перемещали ее в полусидячее положение, она хрипела так же, как всегда. У Кэйси из головы не выходило сочетание «предсмертный хрип». Она снова и снова отгоняла эту мысль. Но она возвращалась.
