И мы пошли дальше. Украдкой я посмотрела на время в телефоне – Даня должен был сесть на самолет через несколько долгих часов.
«Я жду тебя», – написала ему я. Но он ничего не ответил. Цветок обиды в груди дрогнул. Неужели он так занят? Плохое предчувствие завладело моим сердцем. А может быть, я просто накручивала себя.
Часы тянулись слишком медленно, заставляя нервничать, а ожидание убивало. Однако этим вечером с Даней мы так и не встретились. Его самолет задержался и прилетел поздно ночью – об этом я узнала не от Матвеева, а от его мамы. Я наивно полагала, что мы встретимся утром в четверг и, после того как я крепко обниму Даню, я выскажу ему все, что накипело у меня на душе. Он не должен так поступать со мной. Не должен заставлять ждать так долго. Мне больно. Саша права: первая стадия любви – это зависимость. И я зависима от Матвеева. От его рук и губ, от его голоса и взгляда, от его присутствия рядом со мной. Разве он не знает, что мы в ответе за тех, кого приручили?
Однако и утром мы не смогли увидеться. Наконец я получила от него сообщение, в котором говорилось следующее: «Даша, утром буду отсыпаться. Увидимся днем в университете. Позвоню». Ни одного смайлика или стикера – только сухие слова. Перечитывая их в который раз, я поняла: что-то случилось. Поняла совершенно отчетливо. Но все еще верила в лучшее.
Перед тем как покинуть квартиру, я вышла на балкон – уже в который раз, надеясь встретить там Даню, однако его балкон был пуст. Матвеев действительно отсыпался после перелета. Я взяла альбомный лист и нарисовала на нем огромное алое сердце – кривое, но большое. И повесила листок на стекло так, чтобы Даня видел его. После того как он проснется, он обязательно выйдет на балкон и увидит мое послание. Улыбнувшись и в последний раз глянув на его балкон, я ушла. Но тяжелое чувство на сердце никуда не исчезало. Оно точно знало: что-то должно произойти. И оно оказалось право.
Около университета я встретила Каролину Серебрякову. Я увидела ее еще издалека – невысокую, тоненькую, повзрослевшую. Все с той же печатью кроткого ангела на красивом узком лице, обрамленном длинными волосами. Только раньше они были светло-русые, а теперь приобрели пепельный оттенок и стали короче. И были не просто распущены, а перекинуты на одно плечо – так небрежно, что было понятно, что небрежность эта – деланная, грациозная, дорогая.
Сначала я не поверила своим глазам. И мне показалось, что девушка в черных обтягивающих брючках, белой блузке и накинутом поверх плеч антрацитовом жакете – не Серебрякова. Но нет – это действительно была она. Каролина. В ее руках была маленькая ореховая сумочка с ремешком, а на ногах – чудесные туфли на каблуках – под цвет сумочки. Не девушка, а мисс изящество. Каролина стояла неподалеку от стоянки, и парни, проходившие мимо, заглядывались на нее. Я тоже смотрела на Серебрякову. А она – на меня. Видимо, узнала.
Я отвернулась, больше всего на свете мечтая пройти мимо, но Каролина вдруг окликнула меня, заставив обернуться. И поспешила в мою сторону.
– Привет, – улыбнулась она. Вроде бы искренне, но я напряглась. Что кроется за этой улыбкой?
– Здравствуй, – ответила я осторожно.
– Ты ведь Даша Сергеева? Верно? – спросила она дружелюбно. – А я Каролина Серебрякова, помнишь, какое-то время мы учились вместе?
– Да, помню, – кивнула я. – А разве ты живешь не в Москве? Что ты тут делаешь?
– Я приехала на пару дней, – поведала мне Каролина. – Хочу увидеть старых друзей.
– И Даню тоже? – вырвалось у меня. – Он ведь здесь учится.
– Дана Матвеева? Да, конечно.
Она делала вид, будто не знает, что мы встречаемся, но я была уверена – Каролина обо всем знает. Не зря окликнула меня.
– Вы общаетесь? – спросила я, убрав руки за спину – во мне горело желание придушить Серебрякову. Зачем она приехала? Что ей нужно? Почему именно сегодня – сразу после того, как из Москвы вернулся Даня?
– Мы друзья, – ответила она, чуть склонив голову. – Вы тоже до сих пор общаетесь? Помню, в детстве он был твоим маленьким рыцарем.
– Я его девушка, – сказала я твердо. В моих глазах был вызов. И Каролина точно видела его.
– Да? – удивилась она – и снова все с той же искренностью. Но теперь-то я знала, что эта искренность – поддельная. – Рада за вас.
Да уж, рада. Рада пожелать нам расстаться – вот чему ты рада, девочка.
– Ты не знала, что мы встречаемся? – спросила я с вызовом.
– Нет, – улыбнулась Каролина и поправила свою безупречную прическу. – Он скрытный мальчик.
Мальчик? Она называет его мальчиком? Боже, как она меня бесит.
– Главное, теперь знаешь. – Я вернула ей улыбку. – Если ты ждешь его, могу сказать, что зря. Даня приедет только днем – он отсыпается после перелета.
– Да? – В светлых глазах Каролины появилось разочарование – мелькнуло упавшей звездой и пропало. – Наверное, поэтому он не отвечает на звонки…
– Наверное, – насмешливо ответила я. На меня вдруг нахлынула странная волна – желание доказать этой девице, что Даня – мой. И ей ловить нечего. – Ты же не против, что мы встречаемся? – сладким голосом спросила я.
– Что? – удивленно спросила Каролина. – Не поняла..
– Помнишь, в восьмом классе ты спрашивала у меня разрешения на то, чтобы встречаться с Даней, – любезно напомнила ей я. – Ты пришла ко мне в гости и спросила об этом, потому что считала меня другом Дани. Сейчас, кажется, ситуация изменилась – другом Дани стала ты, а я – его девушкой. Наверное, теперь мне нужно спросить у тебя разрешения.
Кажется, Каролина не ожидала подобного.
– Встречайтесь ради бога, – пожала она плечами, и я уловила капельку раздражения в ее милом голоске.
Это придало сил.
– Главное, чтобы Даня был счастлив, да? – весело спросила я.
– Что? Ах, да. Конечно. Его счастье для меня важно. Что ж, Даша, было приятно тебя увидеть. Ты почти не изменилась, – улыбнулась мне снова Каролина. Наверное, это была шпилька в мой адрес – я осталась таким же ребенком.
– Нет, изменилась, очень, – тихо сказала я. – Раньше я была маленькой и глупой, а теперь все совсем иначе. Сейчас я научилась защищать свое.
Надеюсь, угрозу в моем голосе Серебрякова услышала.
– Это правильно – защищать свое. Но самое главное, надо понимать, что свое, а что – чужое, – отозвалась она. – До свидания, Даша.
– Пока, – ответила я, развернулась и быстрым шагом направилась к универу. Когда я сделала вид, что мне нужно завязать шнурки на кедах, и украдкой обернулась, присев на колено, Каролина садилась в красную машину, неожиданно неподходящую ее нежному образу.
Вот стерва. Притащилась следом за Даней.
Плохое предчувствие давило на мое сердце, душило горло, царапало душу. Возможно, где-то глубоко внутри я понимала, что происходит, но не хотела признаваться себе в этом, а потому тешила себя иллюзиями и все еще надеялась на встречу с Даней – я ужасно соскучилась по нему. И я отчаянно хотела к нему – к тому, кого любила всей душой.
