Заметив его реакцию, англичанин только усмехнулся.
— Представители Королевской компании Нигера интересуются не только состоянием местных рынков. Некоторые из них еще увлекаются составлением гербариев и этнографических коллекций. Теперь слушайте внимательно — первая колонна насчитывает около тысячи человек. В ее составе «африканские охотники» и «сенегальские стрелки», набранные среди негритянских племен. Все офицеры и часть сержантов французы. Командир капитан Вулэ, а помощником у него лейтенант Шануан, сын военного министра Франции. Каким путем пойдут эти силы я не знаю, но для всех нас они представляют большую угрозу.
— Они уже начинали движение, но заблудились и не нашли колодцы, поэтому вернулись к реке, — сказал Хасан. — Султан Сокото делает вид, что ничего не знает о французах. Да у него просто нет войск, чтобы их остановить.
— Согласно последнему англо-французскому договору, земли султана войдут в состав нашей колонии, которая объединит все земли по берегам среднего и нижнего течений Нигера.
— Что же остается на долю Франции?
— Южные окраины Сахары. Земли там много, но воды почти нет. Из полезных ископаемых добывают соль и какую-то руду, из которой местные жители получают краску для росписи глиняной посуды. Мы посылали ее образцы в Лондон, там в ней не нашли ничего ценного — всего лишь уран. Плохо, что сейчас у нашей компании нет сил, чтобы остановить продвижение французов. У них в Сенегале и других портах Западной Африки сосредоточено свыше десяти тысяч солдат, и все они готовы посчитаться с нами за изгнание из Фашоды.
— Неужели у вас совсем нет сил? — усомнился Дмитрий.
— Вы же знаете, что во Франции армия формируется на основе воинской повинности, а в Англии — по найму. Поэтому в Африку они посылают регулярные части, а мы здесь содержим охранные отряды и полицию, пригодные только для мелких операций. Но сейчас, для того чтобы французы уважали договор, компания срочно приступила к формированию западно-африканских пограничных сил в составе нескольких батальонов с артиллерией и инженерными частями. Конечно, все это делается с ведома правительства. В Лагос уже прибыл командующий силами Фредерик Лугард. Ему положили солидный годовой оклад в пятьсот фунтов стерлингов. Думаю, что эти деньги не пропадут даром — в Афганистане, Бирме и Восточной Африке он неплохо показал себя.
— Тем не менее сейчас французы могут забыть о договоре и заставить султана Сокото официально признать их власть.
— А потом они вторгнуться в Борну, — добавил Хасан.
— Раббеху мы помогали и будем помогать, — решительно произнес мистер Кейнсон. — На берегах Чада французам и немцам достанутся только болота и отмели с крокодилами. Но нам нужно получить точную информацию о колонне капитана Вулэ и попробовать ее остановить. Что, если напасть на французов? Здесь можно найти отчаянных парней?
— Французов все боятся, — ответил Хасан. — Желающие повоевать найдутся, но они возьмут деньги и разбегутся.
— Я пойду навстречу колонне, — предложил Дмитрий. — В Кано Хасан представлял меня как египетского купца. Вот я им и стану. Узнаю, что замышляют Вулэ и его люди, сколько их. Где их слабое место. Давайте подумаем, как будем держать связь…
…Тогда все согласились с этим предложением, а сейчас Дмитрий сплевывал кровь и напряженно ожидал новых вопросов. Побои еще мог терпеть, но от удара рукояткой револьвера кружилась голова. При первой встрече именно зашедший сзади лейтенант Шануан и нанес этот удар, после которого и последовал допрос с пристрастием. Теперь он стоял в группе других офицеров, одетых весьма своеобразно. Их выгоревшая на солнце красно-синяя армейская форма вольно сочеталась с тропическим обмундированием, давно потерявшим первоначальную белизну и побуревшим от суданской пыли. Все они оживленно обсуждали недавний захват какой-то деревни и достоинства взятых там в плен девушек.
Ответы Дмитрия не удовлетворили сержанта. С крестьянской недоверчивостью к чужаку он в упор смотрел на пленного. Стиснутое воротом мундира, его лицо медленно наливалось гневом.
— Ты, грамотей вонючий, опять задом завилял! — гаркнул он. — Прямо спрашивай, почему бош шел в Кацину по дальней дороге!
— Уважаемый, господин сержант! — Дмитрий не стал дожидаться вопроса Зизи. — На базаре в Кано я услышал, что за вами следом идет вторая колонна французских солдат. Признаюсь, что хотел избежать с ней встречи. Но ошибся и столкнулся с вашими дозорными. Они забрали у меня…
— Не ври, немецкая свинья! — проревел сержант. — Нет никакой второй колонны! Сейчас ты будешь говорить правду!
С этими словами он сорвал с Дмитрия одежду и принялся хлестать его плетью. Зизи вскочил с циновки, начал что-то шептать капитану Вулэ.
— Постой, Мишо! Подай-ка мне браслет с его руки, — офицер повертел подарок Амины. От грубого рывка скреплявшая его полоска алой кожи лопнула и пучки волос рассыпались. — Откуда это у тебя, купец?
— Подарила знакомая женщина в Зарии.
— Вот видите, мой капитан, — подхватил Зизи. — Такие амулеты из волос гиены плетут только в этом городе. Он не врет. А что кожа у него белая, так в Египте живут такие белокожие черкесы, и они…
— Замолчи, Зизи. Купец, ты говорил о какой-то второй колонне. Повтори.
— В Кано пришел караван с запада, в одном переходе от Нигера его купцы встретили французских солдат, — громко произнес Дмитрий. Заметил, что офицеры прервали свой разговор и подошли ближе. — Толстый начальник расспрашивал их о дороге, говорил, что хочет догнать ваш отряд.
— Сколько их?
— Совсем мало, с ними нет даже носильщиков.
— Как зовут их начальника?
— Караванщики называли имя. Сейчас вспомню… Вот! Кулаб или Калаб!
— Это же толстяк Клобб! — воскликнул лейтенант Шануан.
— Подполковник Клобб, любимец командующего войсками в Западной Африке Аршинара, — зло произнес Вулэ. — Что ему тут надо?
Этот вопрос вызвал бурную реакцию. Все офицеры заговорили разом, перебивая друг друга. Некоторые, потеряв самообладание, срывались на крик. Видимо, изматывающая жара и бесконечные марши по пыльной саванне порядком расшатали их нервы.
— Ему надо завладеть нашей добычей!
— Восьмой месяц таскаемся по этим проклятым местам, страдаем от лихорадки и поноса, а любимчики начальства сидят в канцеляриях и доблестно подшивают бумажки.
— Они хранят «штабную культуру»!
— Получают чины и награды!
— О-ля-ля! Они герои газетных писак и публичных девок!
— Ха! Вы упомянули о добыче. А сколько награбил сам Аршинар? Например, в таком захолустье, как Сикасо?
— В Париж сообщил, что сокровища местного царька оцениваются всего в двести пятьдесят тысяч франков золотом.
— Столько получила казна. А я знаю, сколько досталось ему — видел личный обоз командующего!
