— Это и есть ее крик о помощи — то, что она сбежала с Тристаном? — резко оборвал ее Эдвард.
Ей было больно смотреть на страдания Эдварда.
— Для нее это — как юношеское увлечение. Когда я увидела их вместе, она вела себя так, словно секс для нее — открытие. Возможно, — поспешила добавить она, — потому что ей не хватало тебя.
— Ты знаешь, Роза, — тихо проговорил Эдвард, — мы с ней занимались сексом всего один раз. Я думал, она тебе рассказала…
— Она мне ничего не говорила, но я догадалась, — призналась Роза. Она не испытывала никакого удовлетворения оттого, что она была права. — Я не могла найти никакой другой причины для измены в медовый месяц. Я понимаю, что говорю бестактно, но я уверена, что Руфа не могла отказать тебе в выполнении своих супружеских обязанностей, ведь она человек долга.
— Вот именно, — сказал Эдвард. — Я не мог заниматься с ней любовью, думая, что она идет на это только из чувства долга.
Роза сочувственно кивнула.
— Это, конечно, отбивает охоту. А почему же ты не убедил себя в том, что она просто умирает от любви к тебе.
Он мрачно улыбнулся.
— Это комплимент, Роза? Осторожно!
Она улыбнулась ему в ответ.
— Эдвард, ты очень хороший человек, ты лучший из всех, кого я знала. Кроме того, ты невероятно красив. Любая женщина, если она в здравом уме, с радостью согласится переспать с тобой. Мне кажется, это несправедливо, если тебя будут считать импотентом.
— Я не импотент, черт возьми! — Теперь он был уже не раздражен, а изумлен ее бестактностью.
— Ну, извини. Но ведь у тебя не было близких отношений с женщинами после смерти Элис? Вот я и подумала, что ты просто не можешь заниматься сексом.
Эдвард осушил свой стакан.
— Не знаю, почему я тебе это говорю, но я хочу, чтобы ты знала. У меня, конечно же, были женщины после смерти Элис. Но не здесь, — главным образом, из-за того, что Руфус увидел бы во мне конкурента.
— Это точно, — согласилась Роза. — Ты был бы безумцем, если бы сказал ему об этом. В этих джунглях мог быть только один лев.
— Да, это было довольно затруднительно.
Роза воскликнула:
— О Боже, только не говори, что ты вновь связался с Пруденс! Только не это!
Он раздраженно поморщился.
— Ну да, у меня были определенные отношения с Пруденс.
— Что, черт возьми, это значит?
— Я не относился к этому серьезно. Мы с ней просто встречались в перерывах между ее замужествами.
— Ты рассказывал об этом Руфе?
— Я говорил ей, что у нас был роман после смерти Элис. — Он был готов защищаться.
— Это было давным-давно, — сказала Роза. — У этого романа было продолжение?
— Послушай, все это было несерьезно, по крайней мере, с моей стороны. Пру никогда не стремилась к постоянным отношениям. И мы практически не встречались после моего увольнения из армии.
Роза побелела от гнева.
— Неудивительно, что эта старая проститутка не захотела присутствовать на вашей свадьбе. Я полагаю, ты ездил в Париж, чтобы сообщить ей эту новость?
— Да, — осторожно ответил Эдвард, чувствуя, что он может потерять в ее глазах репутацию высоконравственного человека.
— Она страшно разозлилась на тебя, не так ли? Она кричала и плакала и обвиняла тебя в предательстве?..
— Да… — Эдвард тяжело вздохнул. — Я полагаю, что мне не следовало удивляться этому. Но я был удивлен, Роза, пожалуйста, поверь мне. Я честно думал, что между нами все уже конечно. Я думал, что Пруденс дала мне от ворот поворот еще до смерти Руфуса. Я не был готов к тому, чтобы со мной обращались так, словно я нарушил какую-то договоренность.
— Ну конечно, постарайся взглянуть на все это ее глазами, — проговорила Роза. — Милый надежный Эдвард, с которым всегда можно пойти куда-нибудь пообедать или заняться сексом, вдруг оказывается таким же, как все, — бросает ее ради кого-то на двадцать лет ее моложе.
В воздухе повисла тишина. Эдвард сказал:
— Ты считаешь меня идиотом…
— Нет, я просто думаю, что ты такой же, как все мужчины. Иначе ты рассказал бы бедняжке Ру всю эту историю.
— Я не думал, что мне есть что рассказывать.
Роза дала выход гневу.
— Поэтому ты пригласил эту проклятую женщину в свой дом.
— Пру явилась без всякого приглашения. Я не смог придумать предлог, чтобы отказать ей. Я думал, что теперь, когда я женился…
— Я уверена, что Руфа обо всем узнала, — сказала Роза. — Она может вести себя глупо, но она вовсе не глупа. Подумай только, как все это выглядело в ее глазах. Ты отказываешься заниматься с ней сексом во время медового месяца, а потом приглашаешь в свой дом бывшую любовницу.
Эдвард снова поморщился.
— Но все было совсем не так! У меня был шанс влюбиться в Пруденс, когда мы с ней впервые занялись сексом после смерти Элис. Но этого не произошло, в следующий раз все было совсем по-другому. Пру ясно дала мне понять, что ей просто необходимо плечо, на котором она могла бы поплакать, человек, который мог бы ее понять. Я уверен, что она не могла рассказать Руфе.
— А я нет, — с горечью возразила Роза. — Я помню, какой она была, когда бросила тебя ради Настоящего Мужчины. Она постоянно пыталась утереть мне нос. Это был единственный раз, когда мы с ним поссорились из-за одной из его любовниц. — Она пожалела, что напомнила ему об этом, увидев, какая боль отразилась на его лице. Что ж, боль за боль. Она закурила еще одну сигарету. Ее глаза были полны слез. — Я не понимаю тебя, Эдвард. Я не понимаю, почему ты вновь возвратился сюда. Сначала Настоящий Мужчина сбежал с Пруденс, а теперь его дочь сбежала от тебя с ее сыном. Наша семейка просто поимела тебя. Ты будешь абсолютно прав, если возьмешь в руки кувалду и разнесешь, к чертовой матери, весь этот дом.
Он понял, что она говорит серьезно, и ответил ей так же серьезно:
— Я думаю, это потому, что я всех вас очень люблю.
— В первую очередь ты любишь Руфу, — шмыгнула носом Роза. Она достала из рукава бумажный носовой платок.
— Всех вас. По сути, вы были моей семьей — каждому человеку нужны такие вот надоедливые родственники. Но мне даже нравилось, когда вы надоедали. Без вас я бы умер от одиночества. — Он никогда не делал таких признаний Розе. Вдруг, смутившись своей откровенности, он встал. — Могу я попросить еще виски? Я отдам тебе деньги.
— Пожалуйста, не говори о деньгах, — сказала Роза. — Деньги — не самое главное в жизни, теперь я поняла это. Передай мне бутылку джина.
Эдвард протянул Розе зеленую бутылку с джином, а себе налил полный стакан виски.
— Я собираюсь напиться, — сказал он. — Я собираюсь напиться, как в тот день, когда Руфус склеил задницу Бьюта. А потом я завалюсь спать на этом ужасном диване, который Руфа выбрала для гостиной.
