Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Вместо реки через накативший в одночасье туман ее доставили прямиком к святилищу Сарстисара. Если бы не беспомощно-отчаянное выражение оторопи на лице Садовника, Ника сочла бы, что ее обманули и предали. Но его глаза на застывшем маской лице – они кричали. И так притворяться было невозможно.
– Почему мы тут? – каким-то очень тонким и жалким по сравнению с тишиной на площади голоском спросила Вероника.
– Три круга просторов – степи, леса и горы – отделяют главный храм Сарстисара от остального Узара. Тот, кто пускается в путь, знает: ведет его вера и стремление к цели. И только в воле Сарстисара продлить или сократить дорогу. Случалось, тот, кто поворачивал обратно, сочтя себя недостойным быть очевидцем великого праздника, оказывался на площади перед вратами. Время и место – все подвластно воле Сарстисара, – хрипло прошептал Садовник.
– Это ты о чем сейчас? – предчувствуя недоброе, опасливо уточнила Вероника.
– Тишь. Молчат колокола, не слышно псалмов и молитвенных гимнов. Это час молчания перед Мигом Схождения. Мы потеряли в тумане Сарстисара два дня и тысячи тысяч шагов пути.
– И что теперь? – Ни у кого другого здесь нельзя было спросить совета.
– Мы должны войти в Зал-Ключ до того, как истечет час молчания. Пришедшим не положено оставаться у подножия храма в Миг Схождения.
– Я боюсь, – честно призналась Ника.
– Если мы у стен храма, значит, такова судьба, от нее не стоит бежать, можно очень больно споткнуться. Я не чувствую на тебе гнева бога, возможно, тебя просто пригласили на праздник, – пояснил Садовник, протянул руку и почти мягко позвал: – До тебя никому не будет дела, накинь капюшон плаща, пошли.
– Хорошо. – Теперь девушке казалось, что ее подхватил и несет поток событий и предопределения, и все что требуется – держать голову над водой, чтобы не захлебнуться.
Ника вылезла из повозки и подала руку Садовнику. Его пальцы были теплыми и сильными. Он сжал ее ладонь крепко, но не до боли, отчетливо контролируя силу.
Девушка думала, они пойдут через колоннаду или к одной из арок высокого входа. Но Садовник повел ее прямо к стене, сложенной из громадных блоков, каждый в рост Ники. Мужчина приложил раскрытую ладонь к плите, последовала алая вспышка, и дневной свет сменился разноцветьем лучей, льющихся через витражи, а запах камня, почти стерильный, ароматом резковатых благовоний. Приторной сладостью тут и не пахло. Наверное, правильно, ведь бог являлся не ветреной красоткой, а мужчиной.
Тишины абсолютной внутри храма не было, такая масса народу просто не способна соблюдать тишину, даже если сохраняет неподвижность. Где-то что-то звякало, гремело, кто-то вздыхал, шмыгал носом, покашливал, шуршала одежда, скрипела обувь.
Садовник привел Веронику в огромную, феерически огромную залу под куполообразным сводом. По периметру его шла череда окон-витражей, наглядно повествующих о доблестных деяниях и чудесах Сарстисара. Основными темами были сокрушение врагов всевозможными способами во всевозможных позах и строительство. На самом куполе раскинулась фреска – громадное изображение бога. В одной руке он сжимал меч в ножнах, другую обращал раскрытой ладонью к тем, кто копошился внизу. И смотрел! Удивительно было мастерство художника, изобразившего Сарстисара, взиравшего на толпу строго и в то же время благосклонно. Казалось, в каком бы самом укромном уголке храма ты ни встал, внимательные глаза бога выделяют из толпы именно тебя.
Дымки курильниц, в которых танцевали разноцветные лучи света, льющегося через витражи, сами в свою очередь танцевали от ветерков, гуляющих по храму. Воздух не был спертым и душным, вероятно, строители подумали не только о впечатлениях верующих, но и о том, чтобы те массово не самопринеслись в жертву богу по причине дефицита кислорода.
Садовник стоял прямо и поверх голов толпы взирал на высокий столб-алтарь, устроенный на возвышении близ одной из стен. Цвет этого ритуального сооружения, буро-киноварный с алыми мазками, почему-то сразу не понравился Нике, хотя обычно девушка спокойно относилась ко всем оттенкам красного. Этот вызывал слишком нездоровые ассоциации в свете откровенной беседы с Сарстисаром минувшей ночью.
Правда, вокруг столба и в зале потенциальных жертв с атрибутами типа цепей-кандалов-колодок-кляпов не наблюдалось, но ведь в таком громадном храме жертв до наступления нужного часа могли просто держать отдельно от истинно верующих, дабы не осквернять их присутствием намоленного места и не оскорблять чувства паствы. Вон там, за столбом, в стене, рядом с большим колоколом, подвешенным меж двух скульптур воинов, было несколько достаточно больших проемов с изукрашенными резьбой дверями. В такие легко прокатилась бы и самодвижущаяся клетка, а уж втолкнуть человека и вовсе можно было без труда.
Если плясать от названия зала – Ключ, то само помещение под куполом, как подумалось Нике, было головкой ключа, вытягивающейся собственно к возвышению со столбом – воротнику, а уж самые главные и секретные части, вроде шейки, бородки и коронки, находились вне сферы доступа простых верующих.
Впрочем, не сказать чтобы девушке так уж хотелось поглядеть, что же там, за дверьми. Ей хватало впечатлений и от открытой части храмового зала.
Где-то там, в первых рядах людей, обступавших возвышение со столбом, среди типов в странных коротких халатах цвета ржавого железа, взгляд выхватил знакомую фигуру. Кажется, этого красивого мужчину Ника видела на балу и даже запомнила имя – посол Лисардан. Красивый и учтиво-холодный тип, он улыбался ей, когда дарил диадему. Только улыбка этого человека была не более чем движением губ, безукоризненным, но не дополненным хотя бы искрой душевного света. Что-то зажглось в его глазах лишь тогда, когда разразился скандал с отравленным подношением. Запомнил ли ее посол? Сможет ли узнать в страннице, запыленной дорогой, ту изысканно причесанную девушку в роскошном платье?
Ника невольно отступила, попятилась и уперлась лопатками в холодную стену. Ладонь Садовника выскользнула из ее ладони, словно намыленная, только Ника этого почти не заметила, уставившись на сборище у столба. Пусть не увидит, пусть не узнает! Почему-то ей казалось, что от этого человека можно ждать беды.
От присутствия в самом храме страшно уже не было. Сердце только в первые секунды странного проникновения в зал билось как сумасшедшее, а теперь утихомирилось. Осталось лишь двойственное чувство: общее ощущение неуюта и чуждости от здания, древнего и подавляющего мощью, и спокойное стороннее любопытство кого-то неизмеримо более могущественного, чем самое грандиозное сооружение из камня.
Девушка осторожно искоса поглядывала на посла. Только искоса, потому что знала: некоторые люди способны чувствовать чужой взгляд как прикосновение. В какую-то секунду, Ника не смогла сказать точно, когда именно, камень за ее спиной исчез, или он стал жидким, и оставшаяся без опоры жертва рухнула навзничь. Нет, не на тот самый огромный двор-колодец, где оставалась клетка и лошадь Садовника, спокойная, как философ-стоик.
Ника оказалась в каменном коридоре. В свете ламп-рук, держащих шары, где мельтешили какие-то золотистые мошки, она разглядела отчетливо лишь кладку стен из серых блоков. Коридор был достаточно широким, чтобы тут плечом к плечу встал пяток девушек, до потолка она не достала бы и кончиками пальцев, даже привстав на носочки и вытянувшись в струну. Насколько хватало взгляда, светильники-руки были вплавлены в камень через каждый десяток шагов позади и впереди. Коридор плавно изгибался. Почему-то Нике представилась огромная каменная улитка, в чью раковину, закрученную спиралью, она перенеслась прямо из Зала-Ключа.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
