— Интересно, о чем она сейчас думает? — спросил он вслух.
Весь медперсонал покатился от беззлобного хохота.
— Ну все, от счастья крыша поехала… — выдохнул сквозь смех врач.
— Она думает о том, что пора бы уже отдать ее маме. У нее все мысли сейчас в желудке сосредоточены. Десять минут человек на свете живет, а еще ни разу не поел.
Толстенький Карлсон нервно грыз ногти и качал ножками. При появлении Ионы он вскочил и с тревогой спросил:
— Что?
— Все.
Вид у Ионы был такой ошалевший и потерянный, что бедный Карлсон тут же предположил самое страшное.
— Иона… — сказал он как можно тверже. — Иоанн Алексеевич… мужайся…
А Иона расплылся в широкой улыбке и заявил:
— Друг! Я и так креплюсь из последних сил. Я мужаюсь… но ничего не могу с собой поделать… Представляешь, нам вместо мальчика подсунули девочку…
— И ты… — тихо пролепетал Карлсон. — Ты не рад…
— Да я просто счастлив! — продолжал мотать нервы этот негодник. — Вылитая Машка! — И он вскинул вверх большой палец. — Идем. Сам увидишь!
Маша устало откинулась на высоких подушках. Грудь непривычно ныла, но это чувство было приятным и сладостным. Маленький ротик жадно высасывал редкие желтоватые капельки молозива, а карие глазки уже закрывались… Дочка затихала на мгновение, засыпала, потом снова, словно спохватившись, принималась усиленно чмокать. Необыкновенная гордость переполняла душу. Она стала матерью. Она произвела на свет это маленькое существо… Вот теперь она действительно стала настоящей женщиной. Только теперь, и глупо было раньше думать об этом.
Толстенький Карлсон уже успел сбегать за цветами, и по всей палате, во всех вазах, бутылках, даже в ведре с водой топорщились огромные букеты. Розы, гвоздики, лилии, сирень, тюльпаны… Похоже, он скупил весь ближайший цветочный рынок. А в ординаторской ожидал врачей ящик шампанского. Вот закончится смена, и выпьют они с легким сердцем за нового человека, которому помогли явиться в этот мир.
Иона сидел рядом и смотрел то на дочку, то на Машу. Она вдруг нахмурилась озабоченно:
— Иона… Ванечка… Ведь теперь надо уже готовить комнату.
— Конечно. Я об этом позабочусь.
— И приданое…
— Не волнуйся, родная, я все сделаю…
Им все говорили, что нельзя покупать вещи для ребенка и готовиться заранее. Но они уже договорились, что отведут под детскую большую светлую комнату рядом со спальней, и выбрали нежные, голубые с золотистым рисунком обои.
— А ремонт успеешь?..
— Я прямо сейчас Семену позвоню. Пусть рабочих вызывает.
Иона хлопнул по карманам в поисках мобильного телефона. Вот черт! Впопыхах в машине оставил.
— Иона… — засмеялась Маша и указала глазами на столик. Рядом с ее кроватью стоял телефон.
— Нет, я все-таки идиот! — Иона шлепнул себя ладонью по лбу. — Мы же ребят не предупредили! У Кости ведь свадьба!
— Где-то свадьба, где-то роды… — философски заметил Карлсон. — Кто скажет, что важнее?
Иона быстро набрал номер.
— Все в порядке, Семен… Да… девочка! Спасибо… Надо ремонт… Уже вызвал? Когда? Сразу как мы уехали? И как ты догадался, чертяка?! Теперь позвони Косте по мобильному, скажи, что мы здесь. Всем семейством.
А во Дворце бракосочетания полным ходом шла официальная церемония. Высокая холеная женщина торжественно провозглашала притихшим новобрачным:
— Объявляю вас мужем и женой!
И тут чопорную тишину прорезал заливистый звонок телефона. И жених, невзирая на важность момента, вынул из внутреннего кармана трубку.
— Где вас черти…? Что? Дочка?! Когда вы успели?
Все гости притихли, только Костин голос звучал в огромном зале.
— Дочка! — завопил он. — Машка девку родила!
А новобрачная от такого известия не залилась слезами, а подпрыгнула и повисла на шее у жениха.
— Молодец! Это Илюшке невеста!
— Где? — орал в трубку жених. — Конечно, едем! Сейчас только обвенчаемся быстренько!
— Маме позвони, — сказала Маша. — Возьми, она уже спит…
Иона осторожно переложил девочку в стоящую здесь же крошечную кроватку и опять взялся за телефон.
— Никто не берет трубку. Она же на свадьбе…
— Нет, — покачала головой Маша. — Она не хотела идти. У нее принципы… Это все непозволительная роскошь, когда в стране разрушена экономика, — горько передразнила она.
— Ну я же не ворую, я зарабатываю, — обиделся Иона.
— Ей не объяснишь… Скорее всего, на дачу поехала. Я же не могла грядки вскапывать, а от тебя помощи она из своей глупой гордости не принимает…
— Ладно, не хнычь… — Иона легонько прижал курносый носик. — Дзинь. Это я улажу.
… — Маша! Ма-ша! — скандировали под окном несколько десятков глоток. — И-о-на!
— Тише вы! — Иона распахнул окно и высунулся наружу. — Детей разбудите! Здесь роддом все-таки!
— Ох, прости, старик! Не подумали!
Посреди двора стоял белый «линкольн», а за ним до самых ворот тянулась длинная кавалькада автомобилей. Толпа нарядных гостей окружала стоящих впереди жениха в строгом костюме и невесту в длинном платье и кокетливой шляпке.
Из соседнего окошка смотрели нянечки и переговаривались между собой:
— Глянь, дожили! Теперь из загса прямиком в роддом едут…
— Девяти месяцев не хватило, чтоб расписаться…
— Да нет, она не на сносях вроде…
— Неужто в пути родила?
А Костя все равно срывался на крик:
— Поздравляю!
— Это мы вас поздравляем! — отвечал Иона.
— Покажи дочку!
— Сначала: горько!
— Горько! — подхватили гости.
— Горько! — тут же завопили нянечки из соседнего окошка.
Костя по-хозяйски притянул к себе Ларису и крепко поцеловал в губы. Она обвила его шею руками и с жаром вернула поцелуй. Маша осторожно спустила ноги на пол, нашарила тапочки и тоже выглянула в окно.
— Тебе нельзя вставать! — испугался Иона.
— Можно. Ходить полезнее, — поддержал Машу Карлсон. Он подошел к ним и сунул Ионе в руки мобильный телефон. — Не орите так. Вот я тебе из машины принес…
Костя тоже достал трубку, и они продолжили обмен впечатлениями.
— На кого похожа?
— На Машу.
— Это правильно!
Карлсон нагнулся к кроватке, взял на руки сопящий сверток и поднес к открытому окну:
