– Если бы я тогда не сбежала от тебя, ничего этого не случилось бы… Такого легкомыслия я никогда себе не прощу!
– Перестань, Эсме, – взгляд Йена сделался серьезным, – если кто и должен здесь просить прощения, так это я. Из-за моей невнимательности ты оказалась втянутой в интриги Чена, и, кроме того, я столько времени упрямо предпочитал верить всем этим сплетням, а не тебе, был слеп и глух к тому, что давно уже поняли все вокруг… Наконец, я оставил тебя одну, хотя знал, что где-то в городе рыщет Майклз, который может сделать с тобой все, что угодно…
Эсме задумалась. Безусловно, Йен в чем-то прав – в случившемся была и его вина.
– Ладно, – вздохнула она и осторожно погладила его по плечу, – будем считать, что мы оба виноваты. – Она помолчала. – Одно мне ясно – ты приходишь ко мне на помощь вот уже третий раз, и к тому же научил меня управляться с кинжалом. Я прощаю тебя, Йен, потому что не могу не простить…
Внезапно их уста слились в долгом поцелуе. Когда же им наконец удалось оторваться друг от друга, в глазах Йена стояла боль.
– Я знаю, что недостоин тебя, любовь моя! – расстроенно проговорил он.
– Я тоже недостойна тебя, – усмехнулась Эсме. – Считай, что мы квиты!
Боль во взгляде Йена сменилась улыбкой, за которой последовал новый поцелуй, еще горячее прежнего…
Эсме прижалась к Йену всем телом, словно желая слиться с ним в одно целое…
– Я ведь так до сих пор и не объяснил тебе, для чего тогда покинул дом… – начал он.
– Не важно, я и так уже все знаю. – Эсме кивнула. – Ты ловил Чена, верно?
– Да, но сначала я пошел разыскивать Годфри…
– Надо полагать, на то у тебя были веские основания! – Эсме уже успела забыть, что тогда стало причиной ее разочарования.
– Да, но не те, о которых ты подумала. Я хотел выпытать у него, кто первый начал распускать эти мерзкие сплетни. Черт побери, надо было мне хотя бы подождать до утра, но мною тогда владели эмоции… и в результате я подверг тебя такой опасности! Разумеется, Годфри все воспринял «в меру, своей испорченности», и этой его проклятой фразе «Расскажешь, как ты уломал эту недотрогу» суждено было сыграть роковую роль… Но и это еще не все… Теперь я должен признаться, что сплетни, пожалуй, не главная причина моей слепоты – просто я не верил в женскую честность и порядочность. Когда-то я встречался с одной особой, на которой едва не женился, и эта женщина во многом была похожа на тебя…
Эсме с любопытством посмотрела на него.
– Да-да, она была такой же независимой и эмоциональной, как и ты, вот только в отличие от тебя в этом мире для нее вообще не было ничего святого…
– Ты хочешь сказать, она изменяла тебе?
– А ты на удивление догадлива! – Йен печально улыбнулся. – Именно это я и имел в виду.
– Но разве я такая? Тебе стоило бы сперва хоть немного узнать меня, а уж потом делать выводы…
– Вот именно, – губы Йена саркастически скривились, – стоило бы… В том-то и дело, что в глубине души я преотлично понимал, какая ты на самом деле, но боялся признать это из упрямства и из глупой гордости. Вот почему, родная, сейчас я говорю тебе: прости, если можешь!
Эсме с нежностью посмотрела на него:
– Я уже сказала тебе, что не могу не простить тебя! – Руки ее принялись ласкать его мускулистую грудь. – Мне только хотелось бы узнать одну вещь…
– Какую, любовь моя?
– Помнится, в тот вечер ты обещал открыть мне что-то и даже сказал, что это изменит все. Что именно ты имел в виду?
– Я полагаю, – лукаво улыбнулся он, – ответ тебе уже известен!
– Да. Но я так хочу услышать его из твоих уст!
Йен прижал ее руку к своей груди.
– Я люблю тебя! – торжественно произнес он. – Люблю так сильно, что даже не могу выразить это словами.
– Я тоже люблю тебя, Йен! – Глаза Эсме просияли. Йен коснулся губами ее шеи, рука его ласкала грудь Эсме, а его слова продолжали звучать в ее ушах волшебным эхом. Весь мир словно исчез для них, и поэтому они не сразу расслышали, как кто-то, поднявшись по сходням, ступил на палубу.
Очнулись они лишь тогда, когда дверь каюты громко хлопнула.
– Оставь мою дочь в покое, негодяй! – прогремел сердитый голос.
– Папа? Ты? – удивилась Эсме.
– Я к вам обращаюсь, сэр! – Пылающий взгляд Джеймса Монтроуза по-прежнему был устремлен на Йена. Посол решительно шагнул вперед.
– Мистер Монтроуз, – торжественно произнес он, – я прошу руки вашей дочери и надеюсь, что вы не откажете мне в этой просьбе!
Отец Эсме застыл в нерешительности, взгляд его упал на кровавое пятно на полу.
– Что здесь случилось? – подозрительно спросил он. Чтобы не дать ему вновь обрушиться на Йена с упреками, Эсме вкратце пересказала отцу историю своего побега, упомянув о Чене и о Майклзе и, разумеется, умолчав о том, что провела две ночи в доме Йена. Некоторые незначительные моменты ее повествования Джеймс воспринял скептически, но в целом рассказ дочери полностью вписывался в то, что он уже знал о Майклзе. Когда Эсме дошла до признания Майклза в том, что это он убил Рене Монтроуз, голос ее сорвался, ноги подкосились. Рыдая, она бросилась к отцу…
– Господи!.. – Голос Джеймса был полон горечи. – И я еще хотел выдать тебя за этого человека!
– Ты не виноват – это все тетя Мириам…
– Забудь о ней, дочка. Я отослал ее обратно в Лондон, так как был больше не в силах видеть эту женщину и терпеть ее ложь. А затем я сразу поспешил сюда…
– Все в порядке, папа, – прошептала Эсме. – Слава Богу, все уже закончилось…
– Когда я приехал сюда, лорд Уинтроп, – продолжал Джеймс, – то первым делом отправился в ваш дом, но там никто не пожелал мне сообщить, где моя дочь…
– Я велел слугам никому о ней не говорить, – пояснил Йен, – на тот случай, если Майклз начнет разыскивать ее.
Джеймс Монтроуз смерил лорда Уинтропа оценивающим взглядом и вдруг дружески улыбнулся.
– Я не знал, куда идти, – продолжал он, – пока наконец один сотрудник в консульстве не сказал мне, что вы во дворце. Я отправился туда, но не застал ни дочери, ни вас. Мне лишь передали какой-то невнятный рассказ о похищении, из которого я мало что понял. Вот почему я сразу поспешил сюда. – Джеймс ласково обнял дочь: – Слава Богу, Эсме, с тобой все в порядке!
– И все же, сэр, вы согласны на наш брак? – Йену хотелось получить согласие отца Эсме прежде, чем тот узнает об их близости.
Мистер Монтроуз пристально посмотрел на Йена, словно прикидывая, стоит ли ему доверять, а затем перевел взгляд на дочь: в ее глазах стояла такая мольба, что Джеймсу было трудно отказать ей.
– Хорошо, – кивнул он наконец, – если только она сама этого хочет. А то еще, чего доброго, снова сбежит – у нее ума хватит… Поверьте, второй раз я этого просто не переживу!
