Мы начали подсоединять новые блоки к существующей системе, и тут я обнаружил, что База не только полностью потребляет всю вырабатываемую энергию, но использует еще и солнечные накопители. То есть выходит, что двенадцать человек расходуют на свои исследования столько же энергии, сколько небольшой город на Земле. Это при самых скромных подсчетах. На вопрос, куда они девают такую прорву энергии, Виктор поморщился и буркнул, что энергоемкость экспериментов здесь никто не ограничивает, а он не уполномочен проверять работы Уоттера.
В общем, Виктор оказался не слишком разговорчивым собеседником, и о работах, ведущихся на Базе, я узнал мало. Хотя молчуном его тоже нельзя было назвать: он, например, сообщил, что родился в Северокурильске, работал на Скорпионе и что ему сорок лет, хотя на вид я бы больше тридцати не дал. Он охотно говорил обо всем, что не относилось к Базе, и это мне не понравилось. На мой взгляд, противоестественно, когда человек не любит говорить о своей работе. Значит, она ему или не по душе, или…
Звездный Волк выразительно помотал головой.
— Наконец запасные блоки были поставлены, и Виктор великодушно отпустил меня, сказав, что настройкой займется сам. Я тут же отправился к Раули и застал ее за какими-то записями, которые она при моем появлении отложила.
Девушка подтвердила свою готовность показать мне Базу, но я честно признался, что таких Баз видел не меньше сотни и сомневаюсь, чтобы эта могла меня заинтересовать. Мое нежелание осматривать Базу огорчило Раули, но она все же согласилась пойти со мной на пятый этаж в оранжерею и просто поболтать «за жизнь».
«Желание гостя — закон», — улыбнулась она, но улыбка вышла растерянная и жалкая.
Я тут же начал восхищаться ее красотой…
Я покосился на Гастель. Звездный Волк заметил это и, широко улыбнувшись, продолжал:
— Я тут же начал восхищаться ее красотой и спросил, почему население Базы состоит сплошь из одних красавиц и красавцев, ведь не может такое совпадение быть случайным. Раули потупила глаза и сказала, что слишком прямой комплимент сродни грубой лести. На вопрос, давно ли работает здесь экспедиция и какова цель проводимых ею исследований, она ответила, что Уоттер никогда не был Отшельником и прилетел сюда вместе со всеми. Слушая подобные нелепицы, я в другой ситуации, пожалуй, разозлился бы, но Раули была так мила, что мне пришлось сделать вид, будто я всему верю. Если человек лжет тебе в глаза, значит, у него есть на то серьезная причина, как сказали бы древнеиндийские мудрецы.
Чтобы установить эту причину, я решил не задавать вопросов «в лоб», а действовать исподволь. Помнится, в болотах Лигды, чтобы не утонуть, приходилось постоянно искать окольные пути, и они почти всегда оказывались короче прямых. Я начал расспрашивать Раули о людях, работающих в группе Уоттера, но не преуспел и в этом. Девушка с удовольствием рассказывала о их жизни на Земле и в космосе и так же старательно, как и Виктор, обходила молчанием все, что было связано с работой на Базе. В голову мне стали лезть самые зловещие предположения.
Когда пришло время ужинать, Раули вздохнула с явным облегчением. Мне не хотелось ее мучить, и все же я напомнил, что Уоттер забыл познакомить меня со своими сотрудниками.
«Я исправлю это упущение», — чуть помедлив, согласилась девушка и, как только мы спустились в кают-компанию, принялась знакомить меня с работниками Базы.
Все шло хорошо, пока очередной мужчина, разумеется красавец, не сказал, пожимая мне руку: «Томас Остин, биофизик». — «Автор проекта “Стайер”?»
Атлетически сложенный мужчина улыбнулся и кивнул.
И тут я пожалел, что к поясу у меня не пристегнут хотя бы плохонький бластер. Не то чтобы я собирался стрелять, а так, на всякий случай, для душевного спокойствия. Что ты на меня, как на больного, смотришь?
Звездный Волк пригладил широкой ладонью свою угольно-черную бороду.
— Да, я не люблю оружия и стараюсь им не пользоваться, но если тебя окружает банда невесть откуда взявшихся оборотней, выдающих себя за людей, поневоле начнешь нервничать. Я кивнул атлету и продолжал знакомиться с остальными обитателями Базы, но теперь меня не покидало чувство, что у окружающих в любой момент могут вырасти клыки и когти. Ты, кстати, слышал что-нибудь о гибели звездолета «Ферельяж Тис»?
Я отрицательно покачал головой.
— Напомни при случае, расскажу, любопытная история. Так вот, дело в том, что атлет, назвавшийся Томасом Остином, вовсе им не был. Того я встречал лет пять назад, это был щуплый мужчина невысокого роста, с оттопыренными ушами и длинным унылым лицом. Самозваный Томас не вспомнил меня, да и вспомнить не мог, в то время как настоящий Томас узнал бы обязательно. Несколько недель мы жили с ним вдвоем в одном корабле, когда я вез его на Оберон, где шла работа над проектом «Стайер».
У меня было тревожно на душе, но я старался не подавать вида. За ужином ничего особенного не произошло, а после ужина Раули, которой, оказывается, еще не наскучило мое общество, пригласила меня полюбоваться закатом Фи-17, которую на Нелыси по привычке называли солнцем. Светило, садящееся в золотые пески, — зрелище красивое, но на меня оно в тот раз произвело тягостное впечатление.
Весь следующий день я был занят разгрузкой «Незабудки» и доставкой контейнеров на Базу. В помощь мне откомандировали Виктора, и помощник этот сильно беспокоил и раздражал меня. Я хотел заглянуть в контейнеры, привезенные с Земли, надеясь найти в них разгадку всего странного, что я видел на Нелыси, но при нем сделать это не посмел. Я лишь мысленно обругал себя за то, что не ознакомился со списком предметов, запрошенных Уоттером, на Земле. Я хотел передать в Управление запрос и предупреждение о Базе на Нелыси, но и это при Викторе сделать было невозможно. Вероятно, не топчись он постоянно за моей спиной, мысль о запросе мне бы и в голову не пришла — слишком много времени пройдет, прежде чем будет ответ. С предупреждением, в общем, тоже не лучше — о чем предупреждать-то? Словом, присутствие Виктора настолько вывело меня из равновесия, что перед возвращением на Базу я даже хотел запереть корабль личным кодом, чего ни разу в жизни не делал.
В тот же день на Базе был устроен вечер отдыха, и, глядя на божественно прекрасные пары, медленно кружащиеся под сводами старинного замка, в который благодаря мираж-регуляторам превратились стены кают-компании, я почувствовал угрызения совести. Обыкновенных людей я подозревал невесть в чем лишь на том основании, что они красивы. Мне хотелось верить в то, что не только гений, но и красота несовместна со злодейством, однако стоило взглянуть на самозваного Томаса Остина, как во мне снова пробуждались сомнения. Впрочем, враждебности со стороны обитателей Базы я не чувствовал, и это успокаивало. Скорей всего, я стал жертвой какого-то недоразумения, которое разъяснится в ближайшее время.
Третий день ушел на загрузку «Незабудки», и я до такой степени утомился, что даже думать забыл о чудесах и оборотнях Нелыси. Виктор показал себя великолепно, и если бы не так и бьющая в глаза его красота и мужественность, я с удовольствием назвал бы этого парня своим другом.
