Книга Я - меч, я - пламя! - Василий Кононюк

С трудом открыв дверной замок коммуналки, Оля включила свет, поставила чемодан в угол и начала снимать полушубок. Конец ноября тридцать седьмого года выдался снежным, но сильных морозов еще не было. Тем не менее, сняв полушубок, она тут же надела его обратно. Грустно вздохнула, взяла ведро и совок, вышла во двор к своему сарайчику за углем. У нее имелась небольшая отдельная комната в восемнадцать квадратных метров. Стены – кирпичные и сплошные. Соседей было практически не слышно, но и тепло от их печей к ней не добиралось. Последний раз она топила печку три недели назад, вечером шестого ноября…

Седьмого было празднование двадцатой годовщины Великой Октябрьской революции. С утра Оля пошла на парад, накричалась до хрипоты вместе с другими трудящимися.

– Ура-а-а! – летало над площадью после каждого приветствия, звучавшего из мощных динамиков, развешанных на столбах. Потом включили музыку, и все начали кружиться в вальсе. Она полюбовалась немного танцующими парами. Стрельцову никто не приглашал, как обычно, количество девушек, желающих танцевать, намного превышало аналогичное количество представителей противоположного пола. Вздохнув, Оля пошла в гости к Артузову. Он вчера приказал ей явиться к нему домой сразу после парада.

Ей открыла дверь худощавая русоволосая женщина лет сорока, излучающая доброту и покой. Большие серые глаза доброжелательно рассматривали Олю.

– Здравствуйте, Лидия Дмитриевна. Я – Татьяна Захарова. Артур Христианович уже вернулся?

– Здравствуйте, Таня. Нет еще, но должен вот-вот быть.

– Извините, я попозже зайду.

– Об этом не может быть и речи. Заходите. Мы с вами пока чаю попьем. Я как раз заварку кипятком залила. Согреемся.

– Я не замерзла, на улице не холодно.

– А то я не знаю, как там не холодно. Четверти часа не будет, как в дом зашла, и горло вы себе совсем сорвали, хрипите, сейчас я вам хлеба с маслом дам, сразу поможет.

Они сидели в большой комнате за столом, пили чай с вареньем. Лидия Дмитриевна рассказывала о детях, которые уже выросли, они убежали с утра на парад и сказали, что домой придут поздно, а может, даже утром. Придется им с Артуром вдвоем праздновать или идти в гости к Слуцким. Абрам Аронович накануне праздника вернулся из санатория – лечил сердце. Хвастался, что похудел на семь килограммов.

Зазвонил телефон.

– Артур, ну где ты? Мы тебя давно ждем. Таня? Да, пришла, уже давно. Мы с ней чай пьем. Сейчас позову. – Она повернулась к Оле. – Артур Христианович просит вас к телефону.

– Здравствуйте, Артур Христианович. С праздником!

– Спасибо, взаимно. Татьяна Ивановна, вы сегодня ничего подозрительного не заметили?

– Заметила. Парад, музыка, люди на площадях танцуют. А кроме этого – все нормально.

– Вы можете не кривляться? – С чувством юмора у начальства были явные проблемы. – За вами сейчас приедет машина. Дверь откроете только Степанову.

– За мной или за нами?

– За тобой. Дай Лиде трубку.

Выслушав мужа, Лидия Дмитриевна удивленно сказала:

– Велел ехать к Слуцким, сказал, скоро за мной Абрам заедет… что-то случилось… пойду собираться.

Минут через пятнадцать в дверь постучали.

Машина повезла их в направлении родной конторы. Оля ничего не спрашивала, по опыту понимала: то, что ей надо знать, Степанов расскажет сам, а вопросы задавать – себе дороже. Откуда-то она знала – нервные клетки не восстанавливаются. Наверное, в какой-то книге вычитала.

Артузов закрыл дверь кабинета. Он был немногословен.

– Убита одна из девушек, игравшая твою роль. Отравлена. Кроме нее убиты трое охранников. Один из них – отравитель. Начинается следствие, подключен НКВД. Придется работать вместе с ними, наших сил недостаточно. Расследование пока поручено мне…

– Что, все так плохо?

– Не надо меня перебивать, товарищ лейтенант!

– Извините…

– И постарайтесь в дальнейшем не задавать риторических вопросов. Вы не хуже меня знаете, как любит руководство такие новости. И еще в такой день! Вы со Степановым поживете здесь. Тебе запрещено покидать пределы здания. По управлению тоже не шатайся. Сиди в комнате и работай. Через несколько дней в составе комиссии вы отправитесь с проверкой в Минск. Теперь ложка меда в бочке с дегтем. – Артузов открыл дверь в коридор. – Товарищ Степанов, зайдите.

Артузов быстро нашел три стакана, тарелку, нож и поставил все это на стол. Из портфеля появились: бутылка водки, колбаса и хлеб. Порезав колбасу и хлеб крупными кусками, налив в стаканы грамм по пятьдесят, он обратился к изумленным зрителям. Даже у Степанова слегка отвисала челюсть.

– Давайте сначала помянем наших товарищей, которые сегодня погибли… вечная им память…

Они встали и выпили молча, не чокаясь. Артузов разлил оставшуюся водку.

– Теперь о приятном. Товарищи чекисты! Разрешите вас поздравить от имени всего советского народа и лично товарища Сталина. Товарищ Захарова Татьяна Ивановна!

– Я!

– За проявленные мужество и находчивость при задержании особо опасного преступника, врага народа гражданина Люшкова вы награждаетесь орденом Красного Знамени, вам присвоено очередное звание старшего лейтенанта НКВД.

– Служу трудовому народу!

Артузов кинул в ее стакан орден и шпалы старшего лейтенанта.

– Товарищ Степанов Виктор Петрович!

– Я!

– За проявленное мужество вы награждаетесь нагрудным знаком «Почетный работник ВЧК-ГПУ»!

– Служу трудовому народу!

– Выпьем за ваши успехи, за товарища Сталина, за годовщину Великой революции, ура!

– Ура!

Быстро закусив бутербродом с колбасой, Артузов вручил Ольге тарелку с продуктами.

– Идите располагайтесь в гостевой комнате, мне уже пора. Совсем забыл. Завтра в четырнадцать ноль-ноль за вами заедет машина. При себе иметь документы. Поедете в ЗАГС, распишетесь. Удостоверение старшего лейтенанта тебе уже будет выписано на фамилию Степанова. – Артузов ядовито усмехнулся.

– Злопамятный вы человек, Артур Христианович!

– Разговорчики! Повторить приказ!

– Завтра выйти замуж за Степанова.