Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
— Вы все равно не поймете.
— Но ты ничего не объясняешь. Ты просто уходишь…
Не уходи от нас, и скрип становится ближе. Андреа на верхнем этаже зажала уши руками. Она произносит слова, но ничего не слышно. Скоро Арвид пройдет мимо ее двери, не обращая внимания на оклики снизу. Скоро София сварит кофе, откроет коробки с печеньем и набьет всем полные рты.
Андреа знает, что ей следовало бы спуститься вниз и поговорить. Открыть дверь и позвать Арвида, но ведь она не может говорить, так зачем же притворяться: зачем открывать дверь и пытаться поймать взгляд, который прячется ото всех, а потом не находить нужных слов?
Трусливая Андреа. Ей тоже хочется плакать. «Есть ли у меня проблемы? — думает она. — Я принимаю лекарства против чего? Я тоже хочу говорить, плакать и думать, что никому нет до меня дела». Арвид по крайней мере говорит все, что чувствует, что ему кажется. Невозможно не-верить в то, что кому-то кажется. А что кажется, то и правда, как повторяет Эва-Бритт. «Но вдруг это не настоящая правда?» — добавляет Андреа.
Слышно, как Лувиса и София что-то обсуждают, слышатся слова «ванильный крем» и «при умеренной температуре». Слышно, как покашливает Карл, слышно, как останавливается такси, как машет рука, как дверь закрывается снова и снова. О, если бы Лина-Сага была здесь, они могли бы сделать вид, что держатся за руки, что никто не плачет, что никто и никогда не войдет в закрытую дверь. А затем Лина-Сага стала бы громко рассказывать сказку про Зверей в Лесу, и все остальные звуки утонули бы в ее голосе, и осталась бы лишь одна сказка, один мир.
Новые шаги на лестнице. Всегда есть лестница, всегда есть шаги, которые с каждой секундой слышны все отчетливее, и ты думаешь: останутся ли они за дверью, пройдут ли они мимо или войдут, доберутся ли они до тебя?
Шаги Лувисы на лестнице, и Андреа хочется услышать голос Каспера в телефонной трубке или просто рядом, чтобы, когда Лувиса подберется слишком близко, Андреа могла бы сделать вид, что у нее есть что-то свое, свое собственное.
Лувиса в дверях — как она красива. Как Андреа стать такой же красивой?
— Еда скоро будет готова. Как ты?
— Ничего страшного. Просто странно быть здесь.
— Почему?
— Много воспоминаний.
Хочется попросить Лувису войти и поплакать вместе с ней. Плакать не опасно, и бояться не опасно, не так ли, Лувиса?
— Каких воспоминаний?
— Ничего страшного, — отвечает Андреа, — ничего страшного. Я скоро приду.
Лувиса стоит и несколько секунд смотрит в лицо Андреа, которой приходится отвернуться и устремить взгляд в книгу, чтобы Лувиса не поняла, что Андреа врет, что здесь нет никаких воспоминаний о событиях, что есть только свет и звуки, атмосфера, что Андреа маленькая и чего-то боится, но не знает чего.
Если рассказать Лувисе, то та, наверное, покачает головой и скажет, что Андреа все выдумала, что, когда она была маленькой, ничего страшного в этом доме не происходило. Да, Карл дарил ей подарки — но что за Маддалена? Лувиса лишь по-доброму посмеялась бы над фантазиями Андреа.
Пятилетняя Андреа в бирюзовых «мартинсах». Ищет тайники. Таблетки. Уильям Фолкнер. Забраться в Каспера поглубже. Обои. Если бы только можно было спуститься вниз, обняться со всей семьей, закружить Арвида в диком танце среди блюд со струганой лосятиной и картошкой. Всего-то и надо, что спуститься по лестнице и улыбнуться, посмотреть кому-нибудь в глаза. Андреа может, но не смеет. Просто отговорка? Подходящий тайник? Страх.
После живых остаются привидения, Андреа лежит на кровати в комнате для гостей, и рисунок на обоях проступает сквозь темноту.
Лишь взрослой она поняла, что это розы.
В детстве рисунок всегда был слишком близко, превращался в дороги, дома и зверюшек. Палец путешествовал по дорогам. Розы, которых она не видела, были лабиринтами, через которые Андреа предстояло пробраться. Зверюшки были добрыми и глупыми.
Когда Андреа была маленькой, в доме на Бьеркгатан не было привидений. Единственное, что ее пугало, — это плач Лувисы, который слышала и Лина-Сага. Но Лина-Сага, наверное, видела настоящий рисунок на обоях и знала, что Карл вовсе не уехал — не так, как раньше, — и понимала, что скоро произойдет что-то ужасное. Или уже произошло. Андреа, слишком маленькая, чтобы сохранить воспоминания и запечатлеть истинные образы, лежала на кровати в комнате для гостей, водя пальцем и взглядом по рисунку стен. Не видела роз.
А теперь видит. И больше не может притворяться.
Карл в гостиной красного дома. Сидит в кресле — в том же, в котором сидел десяти-, пятнадцати-, двадцатилетним? О чем он думает, глядя на стены, на потолок, на Арвида, который бродит вокруг, громыхая банками лекарств, совсем как Андреа (хотя Андреа прячет свои таблетки, принимая их тайком, чтобы, выбравшись из тайника, разговаривать, не набивая рот булочками, печеньем, тортом — ведь рот уже набит пилюлями).
Андреа проходит мимо Карла: если бы она только могла с легкостью остановиться, сесть к нему на колени, попросить выпустить кольцо дыма. Как ей не хватает этих колец! Впрочем, Карл бросил курить из-за ее астмы. Андреа скучает по играм, которых не помнит, — веселым играм, о которых ей рассказывала Лина-Сага.
И вот она просто проходит мимо. Проходит мимо Карла, словно он мебель. Если бы она только могла сесть рядом и что-нибудь сказать — что угодно, что-нибудь важное. Но она не смеет. Просто отговорка? Хороший тайник? Страх.
После живых остаются привидения, и Андреа хотелось бы отдохнуть, уснуть, но она не может. Что-то не дает ей уснуть. Что-то держит ее настороже. Все вещи. Как могут вещи в доме оставаться на своих местах, когда люди передвигаются, изменяются и становятся едва ли не собственными антиподами? При ином, более разумном устройстве мира хотя бы несколько декоративных тарелок должно было бы упасть со стены в результате ошеломляющих перемен. Впрочем, внешне ничего не заметно. Все остаются на своих местах. Дедушка, бабушка, папа, мама, дети. Они по-прежнему вместе, как всегда. Андреа смотрит в потолок, а там Каспер! Он похож на ангела. В волосах запутались водоросли, с которых на лицо Андреа капает вода. Потом он исчезает. Андреа надевает наушники с Дэвидом Боуи внутри и выбирает семнад цатый номер на втором диске. Странно, когда Боуи и Каспер возникают в комнате для гостей на Бьеркгатан, 64. Но Андреа хватается за них, хватается за слова Боуи — это слова Каспера, обращенные к ней: «As long as you’re still smiling, there’s nothing more I need. But if my love is your love, we’re certain to succeed».[46]
Андреа снится, как что-то падает ей на лицо, другое лицо, незнакомое. Она просыпается от собственного крика. Рядом тут же возникает Лувиса, как будто вокруг и в самом деле видимо-невидимо привидений.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
