ли стороны, бла, бла, бла. Судья что-то бубнила себе под нос. Я даже не пытался слушать её, настраивался на своё последнее слово.
— Да, согласен, - вставил я там где требовалось.
— Если какие вопросы у обвинения?
— Никак нет, ваша честь.
— Обвиняемый, есть ли у вас что-то дополнить?
— Да, ваша честь. Я хотел бы сделать заявление.
Судья удивлённо уставилась на меня.
— Прошу, - наконец отмерла она.
Я встал со своего места и подошёл к оператору, который снимал судебное заседание.
— Я обращаюсь к тебе, безродная тварь. Да, да, к тебе, который сейчас смотрит телевизор и думает, какое офигенное шоу ему показывают. Так вот, спешу тебя огорчить, это не шоу. Это реальность, и в ней ты — безродная тварь, прав у тебя нет от слова совсем. Просто ты должен понять, что в один прекрасный день к тебе заявится обдолбленный аристократ, и ты предложишь ему свою жену, дочку, сестру и будешь рядом стоять и переживать, удобно ли его светлости.
— А ну, немедленно прекратить! — очнулась судья.
Но я продолжал.
— Да, безродная тварь, такова твоя участь. Ты, когда поведёшь свою невесту под венец, ты должен всегда держать в уме, что право первой ночи может достаться аристократу, а ты будешь стоять рядом и держать свечу.
— Охрана, прекратить это безобразие! — судья перешла на визг.
Послышался топот ног. Охрана сорвалась со своих мест и бежала ко мне.
— Но ты можешь сделать как я и посмотреть, что получится, — продолжал я.
Бум! Мощный удар в челюсть свалил меня с ног. Не накинь я усиление, лежать бы мне в отключке. Но я поднялся, собрав кровавую слюну, выплюнул вместе с зубом в сторону. «Spittin chiclets» мы или где?
— Вот так и получится, безродная ты тварь, — улыбнулся я окровавленным ртом.
И следующий удар выбил из меня дух.
****
— Что он несёт? Какое право первой ночи, что за бред? — недовольно произнёс Император, выключая телевизор.
— И в чём он неправ? — спросил Виктор.
— Давай, только ты не начинай, — сердито ответил Карл.
— Отец, этот процесс просто позор и ты это прекрасно понимаешь. Род Гохх не ответил на вызов на дуэль. Кого ты пытаешься защитить?
— Да никого я не защищаю, я наоборот выбил для парня минимальное наказание. Было бы лучше, если бы его нашли в подворотне с перерезанным горлом? Зато, все наши реформы проведут.
На что Виктор лишь покачал головой.
Конец первой книги
