Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
высыпала толпа юных туристов. Оказавшись в снегу, они сразу же подпрыгнули и полетели в воздухе вдоль лагранжевой оси, изображая собой спутники. Отсюда было хорошо видно множество мелких черных точек, словно пунктиром, обозначавших саму ось, – туристы с легкими летательными аппаратами дрейфовали в полосе отсутствия притяжения. Если бы не солнце, помещенное точно посередине оси, можно было бы долететь без остановки до Северного полюса. Уже было несколько случаев, когда из-за неисправности реактивных ранцев туристы улетали к солнцу и гибли. Вернее, гибли они, далеко не долетев до светила – просто испарялись на лету.
И выйти в космос из полой Земли тоже было очень просто. Нужно было всего лишь прыгнуть в одну из пяти глубоких шахт, расположенных на экваторе (их называли Земными воротами), и падать (лететь?) сотню километров сквозь оболочку, а затем, подчиняясь центробежной силе, отправиться прямиком в космос.
И И и его спутникам, чтобы увидеть Поэтическую туманность, тоже предстояло миновать подобную шахту, но они выбрали Антарктические земные ворота. Здесь не действовала центробежная сила, и они, вместо того чтобы с разгона вылететь в космос, должны были всего лишь достичь наружной поверхности полой Земли. Облачившись на контрольной станции в космические скафандры, предназначенные для невесомости, они вошли в стокилометровую шахту (хотя при отсутствии притяжения ее следовало бы называть туннелем) и полетели по ней. Движение здесь было куда медленнее, чем на экваторе, и выхода они достигли только через полчаса.
Наружная поверхность полой Земли была совершенно пуста. Здесь не было ничего, кроме перекрещивающихся полос нейтрония, наглядно рисовавших на сфере градусную сетку географических координат. На Южном полюсе меридианы сходились. Выйдя из Земных ворот, компания оказалась на небольшом плато, от которого во все стороны разбегались скреплявшие Землю полосы, похожие на длинные хребты невысоких гор.
Подняв глаза к небу, они увидели Поэтическую туманность, находившуюся теперь на месте Солнечной системы – маленькую, всего в сотню астрономических единиц диаметром, спиральную галактику, очень похожую по строению на Млечный Путь. Полая Земля находилась в окраинной части одной из ее ветвей, примерно, как Солнце находилось на настоящем Млечном Пути. Разница заключалась в том, что орбита Земли проходила не в той же плоскости, в какой вращалась Поэтическая туманность, что позволяло видеть галактику в плоскости, а не только сбоку, как в случае с Млечным Путем.
Поэтическая туманность испускала серебристый свет, которого хватало даже на то, чтобы рисовать на земле тени стоявших фигур. Впрочем, судя по всему, туманность не светилась, а скорее флуоресцировала под действием космических лучей. Потоки излучения были неравномерны, и поэтому в разных частях Поэтической туманности неожиданно вспыхивали разноцветные световые полотнища. Они колыхались, и переливающееся многоцветье катилось по небу, светящиеся массы часто пробивались сквозь Поэтическую туманность, их разноцветный свет катился по небу, будто там играли в светящейся воде светящиеся киты. Изредка, когда всплески космической радиации оказывались особенно сильными, туманность светилась особенно ярко и становилась совсем не похожа на космический объект. Тогда все небо выглядело поверхностью залитого лунным светом моря, каким она видится из-под воды.
Вращение Земли и туманности происходило не синхронно, и Земля время от времени оказывалась в промежутке между спиральными рукавами. В это время с планеты можно было видеть ночное небо, и звезды, и, что особенно впечатляло, поперечный разрез Поэтической туманности. Огромные массивы, похожие на земные кучевые облака, вздымались над спиралевидной плоскостью, мерцая серебристым светом, трансформируясь в великолепные формы, которые будоражили человеческое воображение, как будто принадлежали к пейзажу, явившемуся во сне какому-то сверхразвитому сознанию.
И И отвел взгляд от Поэтической туманности и поднял из-под ног очень тонкую хрустальную пластинку размером с пол-ладони. Такие пластинки валялись повсюду и сверкали, как осколки чистого льда зимой. И И поднял пластинку над головой, где клубилась Поэтическая туманность. Если смотреть прямо, пластинка была прозрачной, но стоило лишь немного наклонить ее, как на поверхности появлялось отражение туманности в радужных ореолах. Это был чип квантовой памяти. Одной миллионной доли процента ее объема с запасом хватило бы для того, чтобы сохранить всю письменную информацию, созданную человечеством за время своего существования. Поэтическая туманность состояла из 1040 таких единиц и содержала весь свод поэтических произведений в трех размерах. На ее создание ушло все вещество Солнца, и девяти главных планет, и, конечно, Пожирающей империи.
– До чего же величественное произведение искусства! – искренне вздохнул Большезуб.
– Да, оно прекрасно по сути своей – туманность в миллиард километров в поперечнике, содержащая все возможные стихи. Но она еще и великолепна на вид! – воскликнул И И, тоже глядя в небо. – Даже я готов начать поклоняться технологиям.
Ли Бай звучно, протяжно вздохнул. Он в последнее время почему-то пребывал в подавленном настроении.
– Ох, вы как будто поменялись точками зрения. Я же определил возможность применения технологий в искусстве. И… – он вдруг всхлипнул, – потерпел полную неудачу.
– Что вы такое говорите?! – И И указал на висевшую над головой Поэтическую туманность. – Ведь тут собраны все возможные стихи, значит, наверняка есть произведение, превосходящее стихи Ли Бая, и, вероятно, не одно!
– Они ведь недоступны мне! – Ли Бай топнул ногой, и его подбросило на несколько метров вверх. Повиснув там, он сжался в клубок, спрятав голову в колени, и в этой позе зародыша долго спускался под действием еле ощутимого притяжения земной оболочки. – В самом начале создания свода я немедленно взялся за составление программы, которая анализировала бы получающиеся стихи. И технология снова столкнулась с непреодолимым препятствием на пути постижения искусства. Я по-прежнему не знаю, как написать программу, которая анализировала и оценивала бы поэзию. – Он указал вверх, на Поэтическую туманность. – Действительно, с помощью могучей технологии я создал полный свод поэзии. Но я так и не могу найти в нем… увы…
– Неужели душа и сущность разумной жизни действительно недоступны для технологий? – громко спросил Большезуб, обращаясь к Поэтической туманности над своей головой. После всего, что ему довелось пережить в последнее время, он ударился в философию.
– Поскольку в Поэтической туманности наличествуют все возможные стихотворения, то, естественно, какая-то часть их описывает все наше прошлое и все наше будущее, возможное и невозможное. Букашка И И наверняка нашел бы стихотворение, описывающее ощущения, которые он испытал однажды ночью тридцать лет назад, когда подстригал ногти, или меню его обеда, который состоится через двенадцать лет. Эмиссар Большезуб тоже может найти стихотворение, в котором описывается цвет определенной чешуйки на его ноге через пять лет…
Произнося последние фразы, Ли Бай наконец-то опустился наземь и вынул из своих одеяний две пластинки, слабо мерцавшие в свете Поэтической туманности.
– Это мой дар каждому из вас – и вам обоим.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
