class="p1">Когда все собрались, Торбар поднял руку, призывая остальных к тишине. Гном сделал несколько жестов руками и указал на стоящего рядом гнома.
— У меня отнялся голос, временно. Пока мои слова будет озвучивать мой братец. — озвучил его стоящий рядом Бибитаг.
За всё приходится платить. Глас Орвуда — могущественное благословление, требовавшее свою цену. Торбар был тем, кто протрубил в рог и потерял голос, насколько — пока не знал даже он сам.
— Какие у нас потери? — перевел очередную порцию жестов Бибитаг.
Пришедшие с гномами наёмники потеряли тридцать шесть человек, семьдесят четыре раненых, из которых семнадцать не смогут в ближайшем будущем сражаться. Ещё двадцать один человек пропали в городе. Гномы потеряли девятерых, раненых тринадцать, и двое пропавших без вести.
Потери никогда не бывают легким бременем. Каждый убитый — чей-то ребенок, родитель, брат, супруг или просто близкий человек. Но одного взгляда за ворота было достаточно, чтобы соотнести количество потерь с их стороны и со стороны противника.
По предварительным подсчётам рейдовые группы уничтожили в городе больше двух с половиной тысяч врагов. Ещё почти две тысячи пали во время штурма заставы. Меньше двух сотен, две трети из которых раненые, против четырёх тысяч убитыми? Это можно назвать разгромной победой. Хотя добились её, воспользовавшись своеобразным читом.
— Какие потери у бессмертных?
— Дважды отправились на перерождение больше девятисот. Один раз — около полутора тысяч, — ответил Август.
Вот каким образом были достигнуты такие цифры. Бессмертные не умирают, а перерождаются. Если засчитать все их смерти, то результаты выглядят совсем иначе.
— Есть недовольные?
Бессмертный ты или нет, но быть пушечным мясом никогда не приятно. Особенно против врага, который не гнушается каннибализма. Даже с уменьшенными болевыми настройками смерть от таких тварей может быть весьма и весьма неприятной и устрашающей. Так это выглядело со стороны жителей Дастриуса. Они не знали, что бессмертные могут нормально отдохнуть, поесть и успокоиться в другом мире.
— Мы знали куда шли. Потери уровней нас не волнуют. Если и найдется парочка недовольных — они будут молчать, — ответил Август, почесывая подбородок, — Это может прозвучать странно, но нас больше заботит снаряжение. Часть потерянного оружия мы соберем, остаток восполним за счёт запасного. С доспехами так не получится. Запасы оружия приемлемого качества нам привезут, а вот набрать столько брони не выйдет. Мы привели с собой собственных ремесленников для починки, но их и близко не хватит.
Сам Август, погибший дважды, был ярким тому примером. Его доспехи всего за один бой из почти новых, превратились в наполовину уничтоженные. Если кому-то не хватило этого, то недалеко от него стоял Вольный, кольчуга которого теперь больше походила на нелепую связку обрывков. Шлем он потерял пока они добирались до Наковальни, а защита ног и рук лежала в инвентаре, покореженная до невозможности использования.
— Здесь больше четыре сотни гномов, Мореход. Мы поможем. Главное, чтобы материалов хватало, — озвучил ответ брата Бибитаг, смотря за следующей чередой жестов. — Торбар хочет знать, сможет ли Первый Орден наладить сюда доставку провианта?
— Да, — без промедления ответил Мореход.
Они взяли с собой припасов в общей сложности на две недели. Гильдия разработала план на случай, если осада затянется и им нужно будет поставлять войску продовольствие. А осада точно затянется. Если посчитать смерти игроков, то соотношение выйдет примерно один к одному, с небольшим перевесом в их сторону. О таких результатах можно забыть: из своей крепости вышла верхушка города, которая теперь управляет оставшимися жителями, а они в среднем на порядок сильнее тех, кого рейдовый группы атаковали в квартале ремесленников. Если они попробуют совершить ещё один подобный рейд на город, то их всех просто убьют. С этого момента тактика должна измениться.
Торбар тем временем сделал один короткий жест, глядя на Вольного.
— Рассказывай, — озвучил его Бибитаг.
Тарас пересказал на собрании всё, начиная с того момента, как они покинули взвод и отправились в самую глубокую часть ремесленного квартала и нашли там Наковальню из Сердца Горы, заканчивая знакомством с последним истинным гномом в Карак-Удане, что уже больше двадцати веков ведет свою одинокую войну, защищая реликвию своего народа.
Абстрактная фраза — «страж наковальни» обрела свой истинный образ. Им оказался никакой не голем и не дух или ещё что-то, а просто гном с невероятной силой воли, которой хватило на две с лишним тысячи лет борьбы в полном одиночестве.
Все собравшиеся внимательно слушали, особенно гномы. У них появилось на одну причину больше вернуть их расе Карак-Удан — не дать борьбе Стража Наковальни оказаться напрасной. Хадрут, гном которого никто из них никогда не видел, приобрел авторитет равный их легендарным предкам. Он и был их легендарным предком, ведь родился ещё до падения города. Мало того, он был не просто преданным своему народу гномом, но также являлся и учеником Гнура, что делало Хадрута в глазах остальных чуть ли не полубогом. Оружие, что он принёс помогло отбить атаку на заставу и сохранило сотни жизней, и точно ещё послужит на благо их народа.
— Значит нам надо попытаться вывести его и Наковальню из города? — сделал предположение один из наёмников.
Что гном, что реликвия являлись могучей силой, особенно вместе. Вывести их из города, чтобы позволить использовать весь свой потенциал выглядело неплохим решением.
Бибитаг заговорил ещё до того, как что-либо успел показать Торбар.
— Наковальню вынести не получится. Её принёс сюда Гнур — бог. Даже если мы все вместе разом потянем, она не сдвинется с места. В прошлом это уже пытались сделать существа помогущественнее нас с нами.
— А без неё нет смысла пытаться забрать и Хадрута, — подытожил Наур, — раз через его барьеры кто-то пытается пробиться, то реликвию нельзя оставлять одну.
Торбар сделал несколько жестов руками, заставив своего переводчика нахмуриться.
— Ты думаешь это он? — спросил Бибитаг, не понимая, о ком именно спрашивает Торбар.
— Сроки его появления подходят. Происходящее в городе — тоже вполне соответствует. Слаб, но искусен. Не гном и ненавидит так, как даже Гнур оказался впечатлен. Я думаю, что да — это Инарокс.
— Тот, кого мы остановили в монастыре? — первым спохватился Наур, — Ты думаешь это он?
Тарас провёл присутствующих по цепочке мыслей, что привела его к этому предположению. Убедить их всех он не смог, да и не пытался. Инарокс помогает пробиться через барьеры Хадрута или нет, сути дела эта деталь не меняла. Просто теперь эта теория из разряда совсем маловероятных, перешла к одной из основных.
— Ладно, пока оставим это, — предложил лидер Ночного Леса, — Вольный, Хадрут передал нам очень мощное оружие. Сможет ли он дать нам ещё?
Наур был человеком практичным. Знать своего врага важно, но узнать точно Инарокс помогает врагу или нет
