я продолжила изучать информацию. Я все больше склонялась к тому, что Ада и Дина – один человек. То, что произошло с Адой, могло быть вызвано повреждением гипофиза или мутацией какого-нибудь гена. В результате внешне человек как будто не стареет, его облик с годами не меняется. Я нашла статью о том, что один 34-летний китаец выглядит как шестилетний ребенок: словно «законсервировался» в детском возрасте. Подобных случаев мне попалось несколько: совершеннолетний парень из Дагестана выглядит как пятилетний ребенок, взрослый поляк с лицом двенадцатилетнего… Мне не терпелось рассказать обо всем Жене, и после четвертого урока я назначила ему встречу в библиотеке. Туда меня довели Витя и Карина. Я сказала, что застряну до начала урока, и они не пошли со мной, но пообещали забрать меня в конце перемены.
Я ходила между стеллажами, делая вид, что выбираю книгу, и тут ко мне присоединился Женя. Он казался обеспокоенным. Я сразу поделилась свежей версией.
– А вдруг у нее и правда похожий синдром? – воодушевленно затараторила я.
Мы остановились у стеллажа с табличкой «Книги для внеклассного чтения», и я взяла в руки первый попавшийся том: «Недетерминированные автоматы и их использование для синтеза систем управления». Я хмыкнула. Внеклассное чтение, да уж. Легонькая книжка перед сном, ничего не скажешь. Как она уго дила на эту полку? А точнее, как вообще оказалась в школьной библиотеке? Вертя книгу в руках, я продолжила:
– Взрослые люди с такими расстройствами внешне не стареют. Есть, например, такая болезнь – пан-ги-по-пи-ту-и-та-ри́зм. – Мне пришлось прочитать название с экрана телефона. – Это гормональное изменение, которое останавливает рост тела, а у человека сохраняются детские пропорции. Вдруг у Ады что-то типа такого? Мне кажется, это все объясняет! Вот почему Ада, то есть Дина, в 1995 и 2020 годах выглядит одинаково!
– Тш-ш-ш… – Женя поморщился. – Саш, помедленнее. Может, мы все-таки оставим постановку диагноза врачам?
– Ты мне не веришь! – возмутилась я.
– А что насчет Валерии по твоей теории? Если Динке сороковник, то нашей красотке-училке сейчас лет семьдесят, да? – съязвил Женя.
Я задумалась.
– Нет, ей точно не семьдесят. Может, Валерия – ее опекун? Из-за этой болезни Динка в какой-то степени недееспособна, и ей понадобился попечитель. А в школе они просто это скрывают, и для всех они – мать и дочь. Это объясняет то, почему они такие непохожие.
У Жени не нашлось аргументов.
– Ну а почему тогда Ада не упомянула о болезни в дневнике? – спросил он.
– Может, болезнь у нее позже открылась?
– Ага, Ада заболела какой-то невиданной болезнью, которой, небось, болеет один человек на милли он, и именно в тот год, когда парочка ребят развесила по школе ее обнаженные фотки. – В голосе Жени звучал неприкрытый скепсис.
– Ну а почему нет-то? Стресс спровоцировал гормональный сбой. Все логично!
Женя уставился на меня как на глупого ребенка:
– Ты глотаешь слишком много фильмов! Ночью не смотрела, случайно, «Дитя тьмы»?
Я со злостью воткнула «Недетерминированные автоматы» между баснями Крылова и сказами Бажова. Потянулась к полке, помеченной табличкой «Список литературы на лето для 4 – 5-х классов», выхватила «Бетоны и строительные растворы» и принялась возмущенно листать, шипя:
– Тогда предложите свою версию, мистер диванный критик!
– Моя версия ждет нас в доме Ады, – огрызнулся Женя. – Оставим все предположения до того, как найдем недостающие листы. Если бы я знал, что ты дернешь меня из-за такой ерунды, то остался бы в кабинете. Мне еще домашний параграф по биологии читать.
Женя захлопнул «Совершенствование систем уборки и транспортировки бесподстилочного навоза» и поставил книгу обратно на полку «Для классов с углубленным изучением литературы». А затем, не взглянув на меня, вышел.
Я стояла с открытым ртом. Что с ним? Синдром ЖСК, что в переводе означает «Женю снова клинит»? Я хотя бы делаю какие-то предположения! Кулаки сжались, а потом я принялась яростно ковырять заусенец. Я полночи читала о жутких болезнях, и в итоге этот невротик просто разнес меня? Нет, я понимаю, он переживает из-за того, что потерял свой новый мостик над пропастью… Но при чем тут я?
ЖЕНЯ
Этим утром я наблюдал за Диной – или Адой? – в классе. Она по-прежнему была дружелюбной, улыбчивой и какой-то… солнечной. Вокруг нее постоянно вились подружки. У Дины все еще был нескончаемый запас смешных историй, она кривлялась на видео, как будто ничего не скрывает. А я был вне себя от разочарования и боли.
На перемене после третьего урока Амира снимала Дину на телефон, а Дина пародировала географа. Одноклассники скучковались рядом, всем было охота поглядеть на шоу. Дина выпятила нижнюю губу и сдвинула брови к переносице. Зрители захихикали – у географа всегда было такое же выражение лица.
– Ну что, перчики, надевайте свои чепчики и айда в луна-парк с блек-джеком и шлюхами![2] Вы ведь не хотите подцепить ЗППП? – заговорила Дина низким голосом, растягивая гласные и крутя в руках ручку.
Раздался взрыв хохота. Даже я улыбнулся – но не потому, что было смешно, а потому, что я представил, как мы с Сашей наконец ловим ее. Скоро будет не до кривляний, Дина. Больше никакой лжи. Тебе не выиграть эту войну.
В то же время я замечал и странности: когда Дина считала, что на нее не смотрят, выражение ее лица сразу менялось. Оно становилось задумчивым, иногда – замученным, суровым или даже злым. Дину явно что-то тревожило, и эта тревога постоянно росла. Какой же я слепой, я ведь и в предыдущие дни видел резкие перемены ее настроения. И она врала, что все это из-за Кощея? Ну конечно. Дело в другом.
Я в очередной раз «поймал» Дину на третьем уроке. Она была уверена, что на нее не смотрят, и отвернулась к окну. Она сидела во втором ряду, я – в первом, так что прекрасно видел это строгое, хмурое, едва ли не яростное выражение, к которому так и напрашивалась мысль: «Скоро я взорву этот мир к чертям». Поймав мой взгляд, Дина тут же спряталась за маской беззаботности и улыбнулась. Я улыбнулся в ответ. Нет, Дина. Тебе меня не обмануть.
После третьего урока я направился в туалет. Чем хороша участь изгоя – не нужно таскаться с группой. Общие правила класса на меня больше не распространялись. За исключением белой одежды, остальное – по желанию. Я мог ходить с толпой, а мог и не ходить. В туалет я направился один.
Находясь в кабинке, я услышал, как кто-то вошел в помещение, потом раздались голоса. Черепанов, Шепелюк и Суханов. Сначала я не вслушивался, но, когда прозвучала фамилия Саши, весь обратился в слух.
