и другим и он без зазрения совести делал это, перепрыгивая с одной девушки на следующую. Не была исключением и Оксана Альбер, как бы хорошо им обоим не было, но Нилепин не мог стоять на одном месте, ему надо было двигаться дальше и как следует наигравшись с главным бухгалтером, он переключил свое мужское внимание на другую девчонку. Не важно, что другая была похуже и помолчаливей, это второстепенно. Главное, что она была просто другая, следующая. А потом еще и еще. Брошенная Оксана затаила сильнейшую ненависть к подонку Нилепину, который так беспощадно ее использовал и отстранил в сторону, как только на горизонте появилась следующая. Она проклинала его всеми непристойными словами, рыдала в голос и пообещала отомстить. Она пообещала это твердо и с очень решительной убежденностью. Так и сказала: «Ты у меня еще попляшешь, сволочь! Кабель! Тварь похотливая!»
И вот, кажется, возник момент, когда Оксана выполнила свое обещание, во всяком случае, она своими необъяснимыми словами и поступками нагнетала на Леву и заодно и на Зину нечто угрожающее. Она мстила за себя и за свою поруганную честь. Нилепин догадался. Но еще не мог врубиться в чем заключается ее хитрость. Для чего она перетасовала имена и должности и выдает их с Зиной за Соломонова и саму себя, а сама называется каким-то несуществующим именем и присвоила себе должность, которой отродясь не было на ОАО «Двери Люксэлит». Что значит этот маскарад и чем это может грозить? Что может быть хуже того, что Лева Нилепин уже перенес? Сопротивляться оксаниному нападению он не мог, он не в том положении, он слаб и трясется от боли холода, за него вступалась его Зинаида, но, кажется делала еще хуже. Во всяком случае разозлила она этих двух типчиков не на шутку.
А настоящая Оксана Игоревна Альбер стояла и ухмылялась, да еще и подмигивала Нилепину.
Оторвав презираемый взгляд от предательницы Лева невольно перевел его на одного из типов, знакомых ему по двум случайным встречам в цеху. Первое на что обратил внимание Нилепин – горящие враждебностью глаза, а уже потом на дуло направленного на него пистолета. Познания в огнестрельном оружии были у Нилепина на уровне виртуальных игр-стрелялок и в армии он не служил поэтому не мог знать ни модели пистолета, ни его пробивной мощности, но на интуитивном уровне осознал, что оружие ни фига не пневматическое. Лева побледнел еще сильнее. Нацеливанием пистолета на пару «Сферина-Нилепин» круглолицый решил положить конец ситуационной абсурдности.
– Молчать! – велел он продолжавшим спор женщинам. – Сюда подойдите, вы двое, – это он приказал раненому Нилепину и сопровождающей его Зине Сфериной. – Ближе.
Парочка сделала несколько шагов, приблизившись к стекольному участку, где окружающая обстановка отражалась от многочисленных расставленных стекол и зеркал, приумножая в десятки раз реально количество собравшихся людей. Во всяком случае Лева Нилепин увидел себя отражающимся как минимум в десяти стекол и нашел себя в неприглядной форме, нефотогенично скрюченным и вообще не симпатичным. Стараясь придать себе более достойный вид, он попытался хотя бы выпрямиться, что придало ему волну вспыхнувшей в брюшине боли. Однако в голове немного прояснилось, штормить почти перестало, но он по-прежнему ни черта ни мог понять. А может он во власти вызванной болевым шоком галлюцинации, а все это ему лишь мерещится и нет никакой Зины Сфериной, нет и его бывшей девушки Оксаны Альбер, которую он в шутку называл Альбатросихой, да и эти двое в синих полукомбинезонах выплыли из его подсознания как обычно происходит в сновидениях.
– Ты! – услышал он резкий голос усатенького пижона. – Ты кто?
Он обращался к Сфериной.
– Я Зина! – по-простому ответила женщина просто не представляя как еще она должна ответить.
– Твоя должность? – задал налетчик конкретизирующий вопрос.
– Я тут работаю.
– Кем? Кем?!!! – терял терпение мужчина.
– Я на сборке работаю. Каркасы собираю.
– А ты? – теперь он обращался к раненому юноше.
– Я Лев Станиславович Нилепин, мне двадцать четыре года, уроженец нашего города, проживаю по адресу: первый переулок Октябрьской Революции, дом 6, квартира 53. Паспорт серии 58 02 165…
– Кто из вас двоих, придурки, – перебил его мужчина, – начальник производства?
Юноша и женщина переглянулись между собой и ответили, что никто. Что сегодня выходной и начальника производства вообще не должно быть в цеху.
– А кто главный бухгалтер Альбер? – уже теряя терпение спросил налетчик и получил ответ, что Альбер стоит рядом с ним в белом пальто. Со стороны обвиняемой последовал немедленный ответ, что они оба бессовестно и неумело врут и их театральная постановка ни к чему не приведет.
Красавчик закатил глаза и почти беззвучно принялся считать до десяти и, бормоча в полголоса, призывать снизойти на себя пси-концентрат космоэнергии. Бормоча одними губами на манер мантры он настраивал свое сознание на связь с вселенским сознанием. Наблюдая за ним Лева Нилепин с трудом сглотнул ком в горле и вытер ледяной пот со лба.
– Я все понял! – наконец произнес Брюквин и вернул зрачки на свои места в центре глазных яблок. Свободной от пистолета рукой поправил камеру на своем лбу и на манер офицера в фуражке ребром ладони придал ей строго прямое положение. Его улыбка размножилась в зеркалах и стеклах, сейчас он как никогда выглядел победоносно и всячески это подчеркивал, даже встал в позу триумфатора, да так, чтобы отражаться в ближайшем стекле наиболее эффектно. – Вы что же, думаете, меня – Женю Брюквина – можно так легко обвести вокруг пальца? Вы слишком наивны для своего возраста, наивны и глупы как подростки и просто не догадываетесь перед кем вы блеете. Я – Евгений Брюквин – уж могу отличить правду от лжи, тем более, что вы даже не удосужились обсудить свою выдумку между собой. Это же первейшее дело – придумать правдоподобную легенду! Какие же вы умники, что не подумали об элементарном? Вы смешны! Что бы вы не сочиняли, как бы не старались меня запутать, но я-то все понял почти сразу. Я знаю о вас все! Все знаю. И не надо корчить из себя бедненьких жертв, которых обижает злой дядя с пистолетом. Не надо, не напрягайтесь. Не смешите зрителей. – человек, назвавший себя Евгением Брюквиным победоносно оскалил зубы, вплоть до коренных, бросив мимолетный взгляд на свои отражения, чуть изменил поворот подбородка. – Вот ты, – указал он на Зинаиду Сферину, – ты главбух! Что, думаешь, я сразу не догадался? Ты и есть – Альбер! Да у тебя на своей свинячьей мордочке написано, что ты просто агонизируешь от одного только упоминания денег. С таким грызлом только
