по крайней мере знала, что произошло. Она подставила Катриону, и Катриону задушили менее чем в пятидесяти футах от нее. Она не могла не знать, почему и кем, и ей наверняка было невероятно смешно, когда я пришла просить ее хоть о какой-то информации.
«Потеряла память, кошечка? Какая досада. Заплати мне, и я ее верну.»
К счастью, я не встретила ее сегодня вечером и не заплатила за дополнительную информацию. Она бы провела меня за нос. Она, черт возьми, ни за что не призналась бы, что продала Катриону Финдли, а он попытался убить ее за это.
Я возвращаю записку на место, где нашла ее. Убийце самозванцу неизвестно, что это, не найдя также первую записку, и даже если и найдет, он не поймет ее значения. Я понимаю, и вместе с запиской из кармана Эванса это наведет МакКриди на след Финдли, как на нападавшего на Катриону. Мне просто нужно уважительное обоснование для того, чтобы МакКриди обыскал квартиру и нашел улики.
Будет ли записка из комнаты Эванса достаточной? Она в блокноте Финдли, который я уверена, что МакКриди…
Звук заставляет меня вздрогнуть. Это не моё предупреждение. Он исходит из передней части дома. Звук копыт, бегущих по дороге, что вовсе необычно. Меня поражает, насколько они громкие. Гораздо громче, чем можно было ожидать сквозь толстую стену.
Я задуваю свечу, крадусь к тому концу спальни и вижу окно. Это маленькое, обычное подвальное окно, чтобы пропускать немного света или воздуха. Но оно закрыто, потому что кто-то, Финдли или самозванец, заслонил его темной тканью в качестве самодельной шторы.
На тротуаре снаружи окна раздаются шаги. Тяжелые сапоги. Не удержавшись, я поднимаю край ткани, чтобы заглянуть. Если Финдли вернется домой после охоты в Старом городе, он пройдет мимо дома, прежде чем обойдет его, направляясь к входу в амбар.
Однако это не он. Просто хорошо одетая пара идет домой, немного пошатываясь, как будто они были у соседей на посиделках. Прежде чем я опустила угол ткани, движение привлекло мое внимание. Через дорогу. В темной одежде, спрятавшийся рядом с кустом.
Фигура по ту сторону дороги, наблюдает за домом. За этим домом. Потому что я не заметила, что здесь чертово окно. Самодельная занавеска не совсем успешно скрывает весь свет, и я подозреваю, что свет свечи привлек его внимание. Я уверена, что это Финдли, пока фигура не двигается, и тогда замечаю рыжие волосы. Мой взгляд опускается ниже, и я вижу черные юбки. Женщина, одетая целиком в черное, как на похоронах. Но она не в скорби, хотя, вероятно, у нее еще остался этот наряд.
— Айла, — бормочу я, опуская занавес.
Она за мной следит? Нет, это не имеет смысла. Если бы она следила, она прошла бы через задний вход. С передней стороны нет входа. Она здесь по той же причине, что и я — потому что у нее есть этот проклятый адрес. Она наблюдает за домом, возможно, пытаясь определить, находится ли здесь Финдли.
Моё сердце заколотилось от злости. Айла стоит у передней части дома, и если Финдли пройдет мимо, он увидит её, потому что она далеко не так хорошо спряталась, как ей кажется.
Как же я ошиблась. Я должна была поговорить с ней. Действительно должна была.
Я постоянно утешаю себя мыслью, что неплохо справляюсь в этом мире, жду момента, когда вернусь домой, и при этом сохраняю спокойствие. Но это лишь обман. Это расследование — единственное, что помогает мне удержаться от паники и страха перед мыслью, что я никогда не смогу вернуться. Я плыву на поверхности, пытаясь не утонуть.
Здесь совсем не так уж плохо. Я познакомилась с Греем и МакКриди, людьми, увлечёнными интересными делами, и, возможно, могу помочь им. О, если Грей не доверяет мне после того, как я украла ожерелье у Айлы? Ну, это обидно, но пока я не смогу восстановить этот контакт, у меня есть ещё союзник: сама Айла. Она так же увлечена, как и её брат, и сейчас, когда мне пришлось признаться ей в правде, она стала моим верным союзником. Это было мне крайне необходимо. Больше, чем я могла себе представить. И когда она обиделась на мои предостережения, я отступила. Мне было страшно потерять её доверие, как потеряла доверие Грея. Я не могла себе этого позволить. Ни ментально, ни эмоционально, и вот я попалась.
Достаточно самобичевания. По крайней мере, я увидела её, и я могу исправить свою неосторожность, прежде чем она пострадает.
Я ещё раз зажгла свечу. Последний взгляд на спальню Финдли, чтобы убедиться, что всё на месте. Я шагаю к двери, но вдруг слышу тихий стук сработавшего предупреждения — кто-то открыл заднюю дверь.
Бесшумно я метнулась к окну, чтобы еще раз выглянуть. Айла всё ещё там. Это означает, что человек, угодивший в мою ловушку, — жилец апартаментов: самозванец Финдли. Убийца, овладевший его телом.
Есть два варианта. Спрятаться и затем бежать или столкнуться с ним. Если бы я была в одном из детективных рассказов Айлы, вопроса бы не было. Я детектив. Герой этой истории. Я не могу прятаться и сдать его в руки полиции. Какой это будет конец? Скучный. К тому же, в реальности, это безопасный вариант.
Тихо выскользнуть и отдать свои доказательства было бы очевидным ответом, если бы я только могла передать все свои доказательства. Если бы мне не пришлось изворачиваться в объяснениях, которые включают путешествие во времени, и надеяться, что этого хватит МакКриди, чтобы арестовать своего же полицейского — своего протеже.
Если я потерплю неудачу, убийца выберет следующую жертву. Если только потерплю неудачу, и подставной Финдли узнает, что я выдала его МакКриди, я стану его следующей жертвой. Я уже в его списке.
Я могла бы закончить это сейчас. Я знаю, что мужчина в теле Финдли — убийца. Я знаю, что сам Финдли пытался убить Катриону. Я могла бы спокойно жить, если пришлось бы убить его. Погасить любые сомнения, которые могли бы возникнуть по поводу того, заслуживает ли настоящий Финдли этого, потому что в этом мире он бы получил смертную казнь за убийство Катрионы.
Я могу спрятаться. Поймать его врасплох. Убить его. Сбежать.
Меня часто интересовал вопрос — с чисто теоретической точки зрения — смогу ли я совершить убийство и остаться невидимой. Как детектив, у которого интерес к убийствам, у меня есть преимущество. «Преступление страсти», без подготовки? Нет. Я бы допустила ошибку. Все допускают. Но преднамеренное убийство? Возможно.
