девчонкам. Кроме того, упросила их послужить Империи и лично мне в группе особого назначения «Феникс». Как и предсказывала Мамба, это утверждение заставило Александра Восьмого помрачнеть. И она постаралась его успокоить:- Ничего серьезного, пап! Я просто хочу вернуться в прежнюю форму и помочь практически уничтоженному роду Нестеровых набрать политический вес. Ибо, как ты понимаешь, обязана им куда большим, чем просто жизнью. Поэтому через месяц-полтора мы, как следует сыгравшись, начнем работать на территории Империи – станем прореживать обнаглевший криминалитет и ставить на место непонятливых аристократов. Фразы, выделенные интонацией, мгновенно убрали появившееся было напряжение, и самодержец расслабился:- Что ж, я тебя услышал и поддержу во всех начинаниях. – Спасибо, пап! – поблагодарила она и улыбнулась: – А теперь давай-ка отдадим должное твоей любимой стерляди……Александр Восьмой улетел во дворец в половине четвертого ночи, а мы, проводив взглядом его конвертоплан, вернулись в гостиную, убрали со стола, натравили на помещение роботов-уборщиков и устало переглянулись. – Вымотались? – виновато спросила Рюриковна. Мы утвердительно кивнули. – Я до сих пор называю такие беседы допросами… – призналась она. – Да, привыкла, заранее готовлю ответы на самые заковыристые вопросы и уже не теряюсь от провокаций. Но мне легче, чем вам: отец меня любит, давно изучил мой характер и прощает даже самые неудачные формулировки, а вас считает чужими, так что «допрашивал», мягко выражаясь, грубовато. – А еще искал слабину в формулировке клятвы… – хмуро буркнул я. Софья подтверждающе кивнула:- Так и есть: он понимает, какие возможности открывают твои таланты, жаждет поставить их себе на службу, но не может. Вот и бесится. И будет беситься еще как минимум сутки-двое. А к понедельнику вернется к единственной оставленной лазейке и постарается пробудить в тебе желание помочь родной Отчизне. Вот тогда мы и сделаем следующий шаг. – Ты уверена, что он нужен? – спросил я. – Да, Яр, уверена – без сюрприза, который я готовлю, вы, Нестеровы, не выживете. Да и сам по себе он стоит сотен таких бесед. – Что ж, тогда подождем до понедельника… – сдался я, покосился на окно, за которым царствовала ночь, и снова уставился на Великую Княжну: – Ну что, разбегаемся по спальням? Как ни странно, она отрицательно помотала головой:- Засада в Туране, годы инвалидности, медосмотры и операции никуда не делись и продолжают возвращаться в кошмарах. Чем сильнее я нервничаю днем, тем больше шансов, что ночью проснусь в холодном поту или разбужу Умницу криком. А сегодня я почти весь день изображала сжатую пружину, так что гарантированно увижу какую-нибудь гадость. В общем, хочу хотя бы полчасика погреться в сауне, выключить голову и как следует расслабиться. – Знакомо… – вздохнула Рыжая, так же, как и я, вспомнив самые первые ночи в нашем пещерном логове. Потом приобняла женщину за талию и… начала воспитывать. Да, в шуточной форме, но жестковато: – За то, что рассказала о кошмарах только сейчас, получишь по заднице. И за «хотя бы полчасика» тоже: раз ты уже полторы недели живешь одними нами и вкладываешься в наше будущее больше, чем в свое, значит, уже разобралась в наших характерах и хочешь стать еще ближе. Ну, и какой смысл изображать честную девочку? Говори, как есть: «Одной Оли мне не хватает, хочу вас всех, в сауне и до потери пульса!» Я тоже помнил, каково было раз за разом переживать гибель матушки Радославы, просыпаться в холодном поту с бешено бьющимся сердцем и задыхаться от горечи невосполнимой потери или лютой ненависти к Доломановым, тоже сочувствовал Рюриковне и тоже собирался ей помочь, но «шутить» в таком ключе не стал бы ни за что на свете. Даже с учетом того, что уже привык к этой женщине и моментами относился к ней, как к члену семьи. А Лада была уверена в необходимости именно такого подхода к воспитанию, и, как вскоре выяснилось, не зря – Софья согласилась со всем, что услышала… в таком же шуточном ключе:- Ты права: я живу одними вами, вкладываюсь в ваше будущее и боюсь думать о своем. При этом хочу вас где угодно и до потери пульса, которая наступит в день моего замужества, но до этого момента не решалась в этом признаться. Видимо, боялась получить по заднице. Но раз ты меня расколола, то веди переодеваться. Если, конечно, получишь санкцию Яромира. – Получит… – кивнул я и продолжил в их стиле, так как почувствовал, что излишняя серьезность помешает ей расслабиться: – Но с одним условием: ты соберешь волосы в высокую прическу, в сауне сядешь на нижнюю полку и позволишь как следует пощупать шею, воротниковую зону и прилегающие окрестности. – А почему только прилегающие? – развеселилась она, нахально заявила, что ее отдаленные окрестности тоже жаждут моих прикосновений, и убежала в гардеробную. К стратегическим запасам шмотья, хранящегося у нас дома. Оля и «соседки» рванули следом, а Лада задержалась. Вернее, переместилась ко мне скачком, чмокнула в подбородок, шепотом попросила продолжать в том же духе и тоже ускакала. Я мысленно вздохнул, задвинул куда подальше мысли об очередных происках богини Судьбы и отправился в ванную. Там снял с сушилки свои плавки, в темпе переоделся, прихватил из шкафа стопку чистых полотенец и вломился в сауну. Включив каменку, проверил наличие отдушки в дозаторе, задал температурный режим, застелил всю верхнюю полку и самую середину нижней, а потом отправился в спальню. За массажным маслом. Вернулся буквально минуты через три и обнаружил, что дамы уже в сауне. Более того, успели переиграть мое условие, уложив обнаженную Софью на самый край верхней полки и целомудренно прикрыв ее ягодицы маленьким полотенцем. – Задняя половина прилегающих окрестностей в твоем распоряжении! – мурлыкнула Рыжая и взглядом попросила не ерепениться. А я и не собирался – деловито полил спину Рюриковны маслом, влил в ладони побольше Силы, прислушался к тому, что ощущалось под Знаком Макоши, и решил внести в мероприятие кое-какие коррективы:- Бегать туда-сюда мне лениво, поэтому каменка нагревается в очень гуманном режиме. Далее, ты, Оля, можешь потихоньку раскатывать губки – эдак через час я возьмусь за тебя. А вас, девчат, помну завтра. Да, теоретически можно было попросить Ладу заняться кем-нибудь из них, но я помнил ее обещание делать массаж только мне и, каюсь, не хотел делиться этим счастьем с другими. Как выяснилось буквально через секунду, не зря – эмоции любимой женщины полыхнули такой безумной радостью, что заглушили вспышки предвкушения в эмоциях трех других Нестеровых. И я с чувством выполненного долга принялся за пациентку номер один…
Глава 19
24 сентября
