На подъездной дорожке раздался рев двигателя, а за ним последовал скрежет.
– У кого-то выхлопная система пробита, – заметил я.
– Это прекрасный принц Амелии, – сказал папа, взяв себя в руки и вытирая нос салфеткой. – Иди надери ему задницу, хорошо?
Я улыбнулся.
– Вообще-то мне пора. Перед уходом поздороваюсь с Амелией. – Я остановился в дверях. – С тобой все будет в порядке?
– Не переживай за меня.
Слишком поздно, черт подери.
Но сильнее всего я переживал за сестру. Вместо того чтобы отсиживаться, как папа, Амелия бегала по кругу, но никуда не стремилась. Я поспешил вниз по лестнице как раз в тот момент, когда она входила. При виде меня сестра резко остановилась.
– Ох. Привет.
– Кто это был?
Она тут же закатила глаза.
– Не стоит твоего беспокойства.
Я поймал ее за руку, не давая сбежать наверх.
– Эй. Поговори со мной. Я просто хочу знать, что он хороший парень.
Она фыркнула.
– Нет, он серийный убийца. Тебя папа надоумил, да? Рассказал всякое дерьмо о Кайле?
– Я не хочу слышать это от папы. Я спрашиваю тебя.
Жесткое выражение лица Амелии на секунду смягчилось, как будто она чувствовала отдаленность между нами и ненавидела ее так же сильно, как и я. Но затем она снова ощетинилась.
– С кем я встречаюсь, не твое дело. – Она выдернула руку из моей хватки и затопала вверх по лестнице. – Иди домой, Ривер. Ты здесь больше не живешь, забыл?
Дверь захлопнулась. Я потер лицо обеими руками и прислонился к стене в прихожей, где мы с Холденом когда-то целовались. Мы терзали рты друг друга, лишая способности, да и желания мыслить и дышать, пока мы вместе…
Но это было миллион лет назад. В другой жизни.
Я вышел, вернулся в свое маленькое, темное и пустое обиталище.
На следующее утро я был в мастерской с Хулио и тремя другими парнями, новой командой, которую я нанял по мере роста бизнеса по реставрации автомобилей и простому ремонту. Папа не появился, хотя стоял в расписании.
Хулио одарил меня сочувственной улыбкой.
– Он вернется.
– Когда? Уже три года прошло.
– Когда будет готов. Как у тебя дела? Выглядишь уставшим.
– Все в порядке.
– Ты всегда так отвечаешь, когда я спрашиваю.
Я выдавил улыбку.
– Так прекрати спрашивать.
– Не могу, босс. Ты работал до изнеможения, в нерабочее время, по выходным…
– Папа не появится. Кто-то должен здесь находиться.
– Ты всегда здесь. За четыре года, что мы вместе работаем, ты ни разу не взял выходной.
Неправда. Я летал в Париж. К Холдену.
Я отогнал эту мысль, но она все равно пронзила в самое сердце.
Хулио нахмурился.
– Просто говорю, что я тут, парень. Если тебе когда-нибудь понадобится отдохнуть, возьми выходной.
– Спасибо, дружище. Так и сделаю.
Я врал, и мы оба это знали. У меня не осталось ничего, кроме работы.
Хулио отправился разбираться с подъехавшим клиентом, а я пошел оценить комплектацию кузова для «Мустанга GT500» шестьдесят седьмого года, но вдруг сзади раздался знакомый голос.
– Эй, Уитмор!
Возле входа, засунув руки в карманы, стоял Донти Уэзерли. Он хорошо выглядел – высокий, мускулистый, широкоплечий ресивер. На нем были дорогие джинсы, первоклассные баскетбольные кроссовки и кожаная куртка. На шее висела толстая золотая цепь. Его улыбка очаровывала, как всегда; если он когда-нибудь устанет от футбола, то может легко переключиться на Голливуд.
– Привет, – поздоровался я, желудок сжался. Я отложил блокнот и ручку и вышел на солнце. – Тебе чем-нибудь помочь?
– Нет, чувак, я не в качестве клиента, хотя этот «Мустанг» выглядит довольно мило.
– До милого ему еще долго. – Я скрестил руки на груди. – Как футбольная жизнь? Близится драфт, верно?
Донти потер затылок.
– Говорят, что я мог бы войти в первую десятку.
– Я тоже слышал. Круто, чувак. – Я ждал укола зависти, что он живет той жизнью, которая могла бы принадлежать и мне. Но этого не случилось. – На кого надеешься?
– Кто угодно, только не «Браунсы», – ответил он и рассмеялся. – Шучу. Я просто готов играть. – Он склонил голову набок. – Неужели не скучаешь?
– Ни капли.
– Я должен на это немного обидеться. Наша фирменная бомба Уитмор и Уэзерли была в высшей степени классной.
– Было здорово, но мне больше нравятся машины.
– Классно, классно. – Фирменная улыбка Донти сменилась нервной гримасой. – Ну, вообще-то я просто пришел узнать, как у тебя дела. Давно не виделись. Не занят, чтобы вечером поужинать или выпить пива?
– Не могу, – ответил я, выдерживая его пристальный взгляд. – У меня свидание.
Донти засунул руки в карманы.
– Это круто.
– Ты так считаешь?
– Ага. Главное, чтобы ты был счастлив, верно?
– С каких это пор?
– Брат моей девушки – гей. Я узнал его получше и…
– И, та-да-ам! До тебя дошло, что геи тоже люди? – огрызнулся я, чувствуя, как закипает гнев. Пришлось умерить свой пыл. – Прости.
– Не извиняйся. Я заслужил. И нет, до меня дошло, что я вел себя как придурок. Что тебе нужна была дружеская поддержка, а я тебя кинул. В самое, черт подери, неподходящее время и по самой тупой причине. Ты такой, какой есть, и я скучаю по тебе. Скучаю по своему другу.
– Я тоже, – ответил я, не осознавая, насколько сильно, пока не произнес вслух.
Донти покачал головой, на его лице было написано раскаяние.
– Я сожалею обо всем том дерьме, которое произошло. Я должен был навестить тебя в больнице после аварии. Должен был… Господи, я должен был прийти на похороны твоей мамы. Прости меня, Ривер. От чистого сердца.
– Принимается. Я рад, что ты пришел.
– Правда?
– Ага.
Его лицо озарилось благодарностью, и он обнял меня.
– Прости, чувак.
Я похлопал его по спине и отстранился, пока не прорвало плотину эмоций.
– Все хорошо.
– Так что там насчет свидания… – Донти прокашлялся. – Он горяч или как?
Я расхохотался.
– Заткнись.
Он усмехнулся.
– Вполне уместный вопрос.
