пробормотал наследник тяжело.
— Играй! — потребовала принцесса.
— А потом мы поговорим, — предупредил Вей Ши, подбирая воображаемую дудочку и усаживаясь на воображаемый пень.
— А разве мы уже не говорим? — удивилась Каролина. — Играй!
Он поднес к губам инструмент — пальцы, словно вспоминая давние уроки, сами заплясали по дереву, и снова над осенней полянкой полилась бойкая, переливчатая мелодия. Девчонка разулыбалась, постояла немного, притопывая, а потом, раскинув руки, запрокинула голову и со смехом закружилась на месте. Танцевала она по-рудложски, забавно, то упирая руки в бока, то топая или приседая и идеально попадая в сбивчивый ритм плясовой.
И если бы Вей Ши мог улыбаться в этот момент, он бы улыбнулся.
— Ну все, — проговорил он, когда все три известные ему песенки были исполнены по несколько раз. — Достаточно.
Принцесса, натанцевавшаяся и растрепанная, даже не стала возражать. Села прямо на землю и скрестила ноги, глядя на него.
— Что происходит во дворце? — поинтересовался Вей Ши, растирая в руках дудочку — она тоже утекла туманом.
— Ой, — она вздохнула и затараторила: — Тут, конечно, очень красиво. Но мне тяжело привыкать. Все такие серьезные, не улыбнется никто. Утром — занятия, затем визиты, — Каролина высунула язык и скривилась, показывая, как они ей надоели. — Познакомилась с твоими сестрами. Они такие пра-а-авильные и тихие, ужас! Еще мне прислали наставницу, Марью Васильевну… она, конечно, ничего такая тетка, хотя бы шутить умеет… но я уже устала… принцесса должна то, принцесса должна это! Сбежала порисовать — ой, ваше высочество, нужно сообщать, куда вы собрались! А куда я могу деться еще? Мне не выйти, а я так скучаю по сестрам… нет, мы, конечно, общаемся и папа со мной, но я бы все отдала, чтобы иметь возможность хоть ненадолго выйти из дворца…
Вей, немного опешив от потока информации, поднял руку.
— Стой, при чем тут ты? Мне нужно знать, что с дедом и отцом!
Младшая Рудлог медленно подняла голову и сощурилась, и он тут же мысленно отругал себя за спешку и глупость.
— Так вот зачем ты пришел, — протянула она задумчиво.
— Нет, — пробормотал он, — не совсем…
— Тебе же все равно, что со мной, да? — в глазах ее появились слезы. — Ты и подлизывался потому, что тебе про дедушку знать нужно?
— Очень нужно, — неохотно признал наследник, не придумав, что еще ответить, и поспешно добавил: — Но и про тебя мне интересно!
Прозвучало очевидно неискренне. Принцесса встала.
— Ничего я тебе не расскажу, — буркнула она, отворачиваясь. — Сам узнавай. А я хочу проснуться! Хочу проснуться! — крикнула она в туманные небеса ментальной лакуны, мгновенно становясь прозрачной.
Вей выбросил вперед руки — и метнулись от него дымные фиолетовые щупальца, удерживая Каролину во сне. Она завопила рассерженно, забилась в путах, снова обретая плотность. Наследник знал, что в этот самый момент она ворочается и бьется в своей постели, не в силах проснуться.
— Да постой ты! — рявкнул он, потому что вырывалась она отчаянно. — Ну постой! Я тебя отблагодарю, только помоги мне! Пожалуйста!
Каролина, выворачиваясь, шипела в его адрес такие слова, которые в принципе известны всем школьникам, но из уст принцессы слышать их было странно.
— Ты же хочешь иногда выходить за пределы дворца?! — сделал он еще попытку, и младшая Рудлог мгновенно замерла, зло щуря глаза. — Я могу сделать тебе амулет, — продолжил он торопливо, видя, что она слушает. — И сделаю. Я подселю туда духа Разума. Если будешь носить его на теле, не снимая, то каждые шестьдесят дней сможешь выходить на сутки. Только расскажи мне!
— А ты не обманешь? — тяжело дыша, поинтересовалась она.
Он покачал головой. Неизвестно, что принцесса узрела в его глазах, но она чуть расслабилась.
— А почему твой дедушка такой мне не сделал?
— Потому что не мог принимать на себя еще обет, — буркнул Вей Ши. — У него за жизнь и так накопилось достаточно.
Каролина думала, решала, колебалась.
— Да отпусти уже, — дернула плечами, и он убрал дымные щупальца. Побродила туда-сюда. — Ну хорошо. Отец твой во дворце, я его видела всего два раза. Серьезный, спокойный такой. Марья Васильевна сказала, что ему пока не до нас — война вот-вот начнется. И что Пьентан защитят в любом случае. Войска отправили в провинцию Сесинь… кажется. Марья Васильевна, знаешь, какая? Всего несколько дней тут, а уже про всех все знает!
— Сейсянь, — поправил ее Вей Ши. — А дед где?
— Он тоже туда направился. В провинцию эту, — сообщила Каролина недовольно.
— Давно? — тяжело спросил наследник.
— Да неделю назад, — отчеканила принцесса. — Точно, неделю.
Он потер лоб, опускаясь обратно на пенек, на котором играл. Дед, дед, зачем же ты так торопишься навстречу смерти? Ради чего?
Сердце заныло. Свело вдруг горло, как в детстве.
— А ты не слышала, — сипло спросил он, тщательно подбирая слова, — не открылся ли еще в провинции портал в другой мир? Не пришли ли к нам иномиряне?
Младшая Рудлог покачала головой.
— Нет, точно нет. Я тоже у Марьи Васильевны спрашивала. Эй, ты куда?
Вей, уже ощущавший свое тело на циновке в келье, задержался на несколько мгновений.
— Я должен идти, — сказал он торопливо. — Ты не думай, что я обману, я сделаю тебе амулет и передам твоей сестре. Просто потерпи.
— Ты что же, так меня и оставишь? — закричала она возмущенно. Но он ее уже не видел — открыл глаза в темноту и выдохнул, поднимаясь.
Теперь он прекрасно понял, что для него важнее всего. И даже в этом он был недостаточно Ши.
Не страна. Не самосовершенствование. Не одобрение Мастера.
Только семья.
В ментальных лакунах время течет незаметно: казалось бы, только что он ушел в сон, а когда открыл глаза, в узком окошке кельи небо уже было не черным, а сероватым. Еще полчаса, и взойдет солнце. Слышались далекие голоса рыбаков внизу, у реки; храм еще спал — братья вставали в шесть, а сейчас, судя по только предстоящему восходу, было чуть больше пяти. Вей обычно и поднимался в это время.
Он заставлял себя не торопиться. Умывшись, помолился у статуи Желтого, попросив у первопредка помощи и благословения. Взялся за метлу, убрав все даже тщательнее, чем обычно, съел тарелку просяной каши и, дождавшись появления настоятеля Оджи, подошел к нему.
— Мира тебе, послушник Вей Ши, — проговорил седовласый тидусс. Он уже был одет в белые длинные одежды для службы, а на груди золотом поблескивал шестиугольник со знаками шести богов. — Вижу, сердце твое неспокойно.
Вей выпрямился: нужно лучше скрывать эмоции.
— Я покидаю храм, отец Оджи, — сказал он. — Благослови на путь. Деду Амфату, которому
