вам помочь.
– Помочь? Вы мне уже достаточно помогли. Есть у кого-то желание быть первым?
Но он уже выбрал цель. Пистолет направлен на нее. Внезапная слуховая галлюцинация: утренние стоны гагар на озере. Краем глаза заметила какое-то стремительное движение – Дэвид бросился на нее, сбил с ног и прикрыл своим телом. Выстрел, потом еще выстрел. Чей-то сдавленный возглас.
Неизвестно откуда появился Мохаммед. Селия успела различить только тень, даже не сразу поняла, кто ворвался в комнату. Он молча метнулся к Роберту и обхватил его обеими руками. Тот успел выстрелить еще раз, но пуля пробуравила потолок. Мохаммед вырвал пистолет, швырнул в сторону, свалил отчаянно сопротивляющегося Роберта на пол и придавил. Тот дергался и рычал, стараясь вывернуться.
– Кто-нибудь, уберите оружие! – крикнул Эндрю.
Прибежали еще какие-то люди.
Дэвид попытался встать и мучительно застонал. Селия скосила глаза и увидела кровь.
– Дэвид! – Крикнула, но получился только хриплый стон.
– Ничего… ничего…
Селия с болью вывернула голову, увидела, что рукав его сорочки потемнел от крови, и тут же услышала отчаянный, со всхлипом, крик Мохаммеда:
– Эсте!
Появились два охранника. Роберт Маклеллан мгновенно прекратил сопротивляться и затих. Его увели.
Мохаммед опустился на колени рядом с Эсте по другую сторону стола. Подбежал Эндрю Нгуен, положил руку на сонную артерию и обреченно покачал головой.
– Эсте, Эсте… – все тише и тише повторял Мохаммед. – О дьявол… Эсте…
Все время подходили сотрудники из других лабораторий. В сравнительно небольшой комнате стало не протолкнуться.
– Лежи, лежи… не двигайся. – Селия попыталась расстегнуть пуговицы на сорочке, но руки так тряслись, что ничего не получалось. Зажмурившись, схватилась за воротник и рванула что есть сил. Дэвид застонал. Из раны в плече пульсирующей струйкой сочилась кровь. Она крепко-накрепко зажала рану. – Аптечку!
Девушка из лаборатории боли сорвала со стены коробку с красным крестом.
– Что тебе нужно?
– Жгут! Компрессы! Ты же видишь пульсацию – задета артерия.
Селия торопливо наложила жгут. Пульсация прекратилась. Окровавленной рукой прижала компресс ко все еще кровоточащей, хотя и не так грозно, ране.
Остальные собрались около Эсте. Эндрю отошел на шаг, зажмурился и закрыл глаза рукой – трудно представить более красноречивый жест. У Селии перехватило дыхание, ее начало трясти.
Под окном завыла сирена, через несколько минут в комнату ворвались спасатели. Они бросились к телу Эсте, одна из сестер неотложки подбежала к Дэвиду:
– Вы поедете с нами. Сейчас принесут носилки.
– Я могу идти. Не надо носилок. – Дэвид встал и застонал от боли.
Селия придержала его за талию.
– Я поеду с ним, – сказала она не допускающим возражений тоном и глянула в сторону Эсте.
Суета прекратилась – стало очевидно, что сделать ничего нельзя. Мохаммед, судорожно всхлипывая, сидел на полу.
Если бы не он, Маклеллан перестрелял бы всех, подумала Селия. Здесь же совершенно негде спрятаться.
И он целился не в кого-нибудь, а именно в нее. Дэвид спас ей жизнь.
– Ты спас мне жизнь, – шепнула она.
– А ты – мне, – сказал Дэвид, оперся на ее плечо и, морщась, сделал шаг. – Бывает же – мы спасли друг другу жизнь.
Эпилог
* * *
– И все же… вся эта история со взбесившейся мышью… – задумчиво произнесла Селия.
Они взяли в кофейном автомате чашки с горячим кофе и вернулись в лабораторию.
– Мне казалось, вопрос решен, – удивился Мохаммед. – Случайность. Необъяснимая и невоспроизводимая случайность. Наверняка и в естественных условиях время от времени…
– Ты повторяешь слова Эндрю. Но такие происшествия редко бывают случайностями.
В лаборатории разошлись по своим местам и почти одновременно щелкнули мышками, выводя из сна компьютеры.
Селия весь уик-энд провела с отцом в Деннисе, они удобряли овощные грядки, по второму разу посеяли укроп и петрушку. Лето, несмотря на суровую зиму – а может, и благодаря ей, – выдалось раннее. Уже появились лилово-розовые колокольчики наперстянки. А в воскресенье они по старой традиции съездили в магазин, потом забрались в кузов пикапа и, щурясь на солнце, облизывали мороженое в вафельных рожках.
С рукой у Дэвида обошлось, и кость, и нервные пучки не задеты, все со временем должно восстановиться на сто процентов – так, во всяком случае, обещали хирурги. Он уехал в Нью-Йорк. Они разговаривали каждый день по телефону чуть ли не по часу, но ни слова о произошедшем. Кошмар того жуткого дня тоже требовал времени для лечения.
Мохаммед ездил в Монреаль на похороны Эсте. Ее стол в лаборатории никто не занимал, на нем практически каждый день появлялись цветы.
Наступило настоящее лето, но в лаборатории прохладно – на полную мощность работают кондиционеры.
– Есть одна мысль… давай все же проверим.
– Проверим что?
– Наверняка остались срезы мозга в морозилке.
– Какого мозга? Мышиного? – удивился Мохаммед, тут же сообразил, и глаза его загорелись. – Да, наверное, остались. Я как-то не подумал. Ничего невозможного.
– Прямо сейчас и проверим.
Селия позвонила в лабораторию. Через несколько часов раздался звонок по внутреннему телефону.
Селия некоторое время молча слушала, потом лицо ее расплылось в довольной улыбке.
– Бинго!
– Что “бинго”? – не понял Мохаммед.
– Они нашли! Представь – они нашли следы поражения мозга! У мыши!
– Какие следы?
– Откуда мне знать? Эти ребята хорошо знают свое дело.
– Но это… какая-то особо развратная мышь попалась. Где она могла подцепить сифилис?
– От кого-то из нас.
Мохаммед некоторое время молчал, пытаясь осознать услышанное.
– Возможно… но от кого? Теперь не узнаешь…
– Не говори так, Мо. Ты делаешь мне больно, – улыбнулась Селия. – Если кого-то укусила мышь, он обязан доложить, не так ли? Таков протокол. И все рапорты должны храниться в архиве. Но звонить должен ты – сам знаешь почему, – прозрачно намекнула она.
Ни для кого не секрет, что Лизелот, старшая сестра архивного отдела, была по уши влюблена в Мохаммеда. Она даже в фитнес-зал начала ходить только потому, что Мохаммед бывал там чуть не каждый день.
Мохаммед помялся.
– А эти данные разве не засекречены?
– Звони, звони! Может, и засекречены, но тебе она скажет. Сам понимаешь, это не пустяк. На кону стоит Re-cognize. Быть или не быть. К тому же люди сидят в тюрьме. Роберт Маклеллан и Эрик Зельцер. Они опасны для общества, хотя в этом и нет их вины. Спроси, и все. Погоди-ка… сначала надо посмотреть журналы эксперимента.
Она начала листать толстые переплетенные тетради.
– Так… рапорт об инциденте с мышью. Третье октября. Должно пройти не меньше трех месяцев после заражения… скажем так – полгода. Значит, прошлым летом. Июнь – июль. Попроси ее просмотреть все рапорты о необычных происшествиях с подопытными зверьками. Я имею в виду,
