помощью плеч. Её губы приоткрылись, затем зашевелились, она пыталась говорить, но звуки не складывались в слова, словно в горле у девушки был кляп - лишь мычащие звуки.
Женя, потрясённый увиденным, обошёл Николая, которого схватил спазм кашля, и прошёлся вдоль клеток. В каждой клетке он наблюдал искалеченных людей, это были не каннибалы. Все лежащие в небольших клетушках торсы с головами принадлежали женщинам, девушкам и даже несовершеннолетним девочкам. У всех у них отсутствовали ноги и руки, от слова совсем. Рук не было по плечи, ног практически до таза, даже у знаменитой скульптуры Венеры Милосской конечностей гораздо больше. По сути, во всех клетках лежали живые люди, имеющие лишь торс и голову. А ещё эти люди не могли говорить, кто-то лишил их этой возможности. Вокруг раздавалось лишь хриплое мычание.
Сначала у Жени в голове мелькнула спасительная мысль, которая бы помогла не сойти с ума сразу: «Евстафий где-то обнаружил выживших калек, после чего их доставил сюда, чтобы они не погибли от холода, голода, жажды. Ведь эти девушки не могли себя покормить, напоить или как-то позаботиться о себе. Черт, они даже зад себе не могли подтереть без посторонней помощи.» Но пройдясь ещё раз вдоль клеток и приглядевшись к культям вместо рук и ног, у Жени не оставалось сомнений, что отделение конечностей произошло хирургическим путём. Что за зверь сделал с ними такое, было известно, сейчас этот нелюдь лежал мертвее мёртвого на втором этаже и имя ему Евстафий.
Но Евстафий не обладает, настолько хорошими медицинскими знаниями, чтобы так мастерски, по суставам, отрезать конечность, при этом оставить человека живым. Неужели Алексей Владимирович? Подумал Женя и вспомнил, как профессор задержал их с Николаем перед зачисткой, пытаясь что-то сказать и за что-то извиниться. Доктор, наверное, знал, что они найдут в спальне у Евстафия, понимал, что догадаются, кто мог сделать данные хирургические операции. Значит ли это, что Алексей Владимирович с Евстафием заодно? Значит ли это, что сейчас Андрей, девушки, старик в опасности и даже не подозревают об этом? Там Настя, если он смог такое сделать с живыми людьми, то что он сделает с полуживой каннибалкой? Женя, ни слова не говоря, сорвался с места и побежал к выходу из спальни.
- Стой! Кху, Кху! Да стой, говорю! Кхе, Кху, – голос Николая остановил Женю в дверях.
- Что?! – со злостью спросил Женя.
- Я понял, что ты сейчас на профессора гонишь. Кхе. Кху. Я его не выгораживаю, поверь. Я сейчас, как и ты в шоке от всего этого. Кху, Кхе. Но убив его, ты ничего не изменишь. Евстафий умел быть очень убедительным. Мы с Алексей Владимировичем в этом убеждались не раз. Голод, страх, шантаж действуют всегда безошибочно. Кхе. Кху!
- Ты знал об этом?! – повысив голос, спросил Женя, имея ввиду покалеченных девушек.
Николая опять схватил кашель, после которого, он, будучи не в силах говорить, просто замотал головой. Поднял руку вверх, прося погодить.
- Нет, Кху, Кхе, конечно, нет. Но догадывался, что они проводят какие-то ужасные эксперименты. Видел, что Алексей Владимирович ходит мрачный как ночь, отказывается выходить из клетки, его Евстафий долго голодом пытал. Но вот какие именно делишки у них Кхе, Кху, я не знал. Для меня такое увидеть тоже удар, как и для тебя. Кха. Кхе. Прошу тебя, Женя, не трогай доктора, я не пытаюсь его оправдать или снизить его вину, но ты не был на нашем месте. Кхе, Кху.
- На хрена такое делать с людьми?! – Женя указал на клетушки рукой.
Николай хмуро посмотрел на напарника.
- А ты не догадался? Это его гарем. Кхе.Кха. Этих женщин он покалечил, чтобы они не могли сопротивляться ему, не могли убежать, не могли говорить с ним. Кху. Кха. Но, Жень, ты же разумный парень, доктор, он… – Николай не успел договорить.
- Да пошёл ты! – Женя вышел из спальни в коридор, дабы направится вниз, чтобы поговорить с профессором по душам, но его взгляд остановился на двери в кабинет.
Что может скрывать кабинет, если такие страшные тайны хранит спальня? Что ещё он узнает, зайдя в самое секретное место в этом здании? Ноги сами повели его к двери в кабинет. Ключ нашёлся быстро, два оборота и замок щёлкнул, он потянул ручку двери вниз и открыл её.
Сильный удар в грудь отбросил Женю назад, в сторону открытой двери в спальню. Автомат, который он держал в одной руке, отлетел в сторону лестницы. Удар был столь неожиданным, что Женя даже не успел испугаться, а защитный костюм полностью поглотил его разрушительную силу. Зато Женя успел осознать, что его бурные эмоции, сыграли с ним злую шутку, он совсем забыл об осторожности. Из кабинета, куда он так хотел попасть, в коридор медленно вышла высокая каннибалка. То, что это именно мезотермик, говорило её восковое лицо. Остальное: одежда, походка - никак не выдавали её перевоплощённого состояния. Ухоженные золотистые волосы спадали ниже плеч, чистое лицо, с немного выпирающей вперёд нижней челюстью, новое чёрное вечернее платье на плечах. Видно было, что Евстафий специально подобрал этот шикарный и сексуальный наряд для этой каннибалки. Всё это говорило, что это не простой мезотермик, можно сказать, что перед Женей, как он их называет, стоит разумная тварь. А херово то, что у этой твари в руках здоровенный топор с жёлтой ручкой и чёрным лезвием. Такой топор защитный костюм если и выдержит, то владельцу внутри него, мало не покажется.
Крутиться по полу, стараясь уйти от удара, попытаться встать на ноги, когда следующий удар пригвоздит тебя к полу обратно или попробовать достать отлетевший в сторону автомат - все было бесполезно. Каннибалка, как заправский дровосек, подняла над собой топор. Осталось лишь поднять руки и попытаться отбить лезвие топора в сторону, чтобы оно не угодило в шлем, особенно в его лицевую часть.
Три оглушительных хлопка, раздавшиеся позади, заставили, длинную жердь сложиться, словно верёвку, и найти успокоение у ног Жени, растянувшись при этом далеко не сексуально - смерть всегда отвратительна.
- Ты как? Кху, Кхе. – спросил Николай, держа автомат наготове.
Он прошёл мимо Жени и исчез
