говорил о Камне Ка и о том, какой великой наградой он станет для его народа. Это было бы живо в сознании командиров гиксосов, когда они надвигались на Фивы. Они и не подозревали, что их вот-вот предадут. Кен мог ехать с ними только за тем же призом, по воле своей матери. И Исетнофрет теперь не позволит Камню Ка выскользнуть из ее рук.
Когда Фарид сошел на берег, Хуэй отправился в заросшие поля, покинутые крестьянами, укрывшимися в обнесенных стенами городах. Хуэй молился, чтобы увидеть его снова.
Из-за задержки галера Хуэя оказалась в хвосте флота, когда суда огибали широкую излучину реки. Хуэй вгляделся сквозь лес мачт и увидел вереницу захваченных кораблей на другом берегу Нила. Небольшая группа гиксосов перевозила лошадей и колесницы на западный берег. План состоял в том, чтобы добраться до некрополя напротив города и разграбить погребальный храм фараона Мамоса, где он вскоре будет похоронен. По крайней мере, так считал Акх-Гор.
Но Хуэй видел, что эти варвары не привыкли находиться вдали от суши. Захваченные суда выстроились в неровную линию, некоторые из них крутило течением. Гребцы скользили по воде так сильно, как только погружали лопасти весел. Они созрели для плана, разработанного Таном.
Внезапный поток огненных стрел полыхнул с неба золотыми и янтарными следами. Древки были завернуты в папирус, пропитанный смолой. Акх-Гор рассчитал, что гиксосы не видели ничего подобного раньше, и он был прав, моряки разбежались, когда на них обрушился дождь смерти. Пламя взметнулось вверх по парусам и перекинулось на палубы. Люди носились взад и вперед, их облизывали алые языки.
На головном судне Тан взревел, перекрывая треск растущего ада, когда бронзовый таранный рог пробил одну галеру. Вода хлынула в пробитый корпус. Шипящие облака пара поднимались вверх, когда вода поглощала корабль за кораблем.
Огненные стрелы сыпались дождем, все гуще и гуще, пока съежившиеся враги, без сомнения, не подумали, что потоп никогда не закончится. Матросы-гиксосы спрятались под скамьями, рулевые бросились со своих постов. Беспорядочные суда, извивающиеся на течении, были легкой добычей. прорывался вперед, уничтожая одного за другим. Воздух наполнился грохотом ломающегося дерева.
Хуэй поднял кулак в воздух, когда последнее судно пошло ко дну. Когда выжившие выбрались на западный берег, Тан послал своих самых опытных воинов на берег, чтобы выследить их. Лошади, переправившиеся через реку, галопом носились вверх и вниз по берегу. Кто бы ни заботился о них, сайсы давно сбежали. Хуэй улыбнулся, наблюдая, как Таита вышел на берег и с явным трепетом направился к ним. У евнуха был пытливый ум, это было ясно.
Хуэй почувствовал, как к нему подкрадывается какая-то мысль. Его собственная галера была потоплена возле Абнуба, и теперь он был капитаном без корабля. Ему нужна была цель в предстоящей битве.
Под радостные крики египетских экипажей остатки флота устремились на юг. Разъяренные варвары выпустили вслед им град стрел, но все они, не причинив вреда, упали в воду. Это была победа, и хорошая победа – неудача для планов варваров. После того опустошения, которое они пережили, у каждого мужчины в животе вспыхнул новый огонь. И теперь они двигались впереди неистовой орды. Это дало им немного времени.
Когда они пришвартовались на ночь, Хуэй отважился сойти на берег, где Таита собрал небольшую группу людей. Евнух, как всегда, искоса посмотрел на него, но Хуэй широко улыбнулся.
- Я слышал, ты хочешь захватить лошадей, которые сбежали от гиксосов, - сказал он.
- Откуда ты это знаешь? - нахмурившись, спросил евнух.
Хуэй постучал пальцем по носу. - Это мудрый план. Эти могучие звери принесут нам пользу в любой битве с гиксосами.
- Я рад, что ты одобряешь это. - Таита фыркнул.
Хуэй поднял руку, чтобы остановить евнуха, прежде чем тот отошел.
- Что ты знаешь о лошадях?
Таита нахмурился. - Очевидно, не так много, как ты?
- Когда-то я был сайсом.
- И что это за существо?
- Конюх, тот, кто ухаживает за лошадьми.
Видя сомнения Таиты, Хуэй рассказал фантастическую историю, которую он придумал, чтобы избежать каких–либо подозрений, - о том, как он был захвачен племенем варваров, когда был ребенком, и как его взяли с собой, чтобы бродить по равнинам на востоке,в годе пути за рекой Евфрат. Так он узнал о лошадях. Лишь позже он сбежал и вернулся в Лахун.
Хуэй сглотнул, ожидая увидеть, попался ли евнух на его ложь. Но Таита так хотел украсть этих великолепных зверей, что его мало волновали любые изъяны в рассказе.
Всю оставшуюся ночь Хуэй бежал рядом с группой Таиты, преследуя лошадей по пустынным полям. Когда они наконец нагнали их, Хуэй с удовлетворением увидел, как на лице евнуха забрезжил свет, когда он погладил нос одного из коней, чтобы успокоить его, как показал ему Хуэй. Похоже, Таита не был таким жестокосердным, как притворялся, и восхищался лошадью не меньше, чем Хуэй, когда впервые встретил Муна. Хуэй знал, что они с Таитой никогда не станут друзьями, но между ними возникла связь из-за этих удивительных существ.
***
С горящими лампами Фивы сияли, как огромный корабль, плывущий по ночному океану. Сердце Хуэя замирало при виде этого, когда он ехал впереди группы людей по западному берегу в сторону некрополя. Как и ожидалось, остальная часть флота уже причалила, вокруг них на черных водах сияли огни. Изможденные воины шли вдоль причала, помогая раненым добраться до места, где им могли оказать помощь во временном лагере рядом с городом мертвых.
Тан уже должен был находиться в недостроенном дворце Мемнона, где он планировал разместить свою штаб-квартиру, достаточно близко к Фивам, чтобы наблюдать, но защищенный от мародерствующих варваров широкими просторами Нила.
Хуэй мельком заметил фигуру, ожидающую в тени, и соскользнул со спины своего коня, передав его Таите, который наблюдал за его выступлением. Евнуху было поручено наблюдать за погребальными обрядами фараона в отсутствие храмовых жрецов, и Хуэй видел бремя ответственности на его лице. Как только жеребцов увели, Хуэй повернулся к Фариду, который выглядел таким свежим, как будто провел день, лежа на берегу реки.
-Орды варваров движутся, - сказал он. - У них сейчас только одна цель – осадить Фивы.
Тан узнал, что гиксосы заключили соглашение с коварным придворным, владыкой Интефом, который рассказал им все, что нужно было знать для взятия города.
